В Стране снов
Шрифт:
— А что такое снег? — спрашивали все.
— Он такой белый и лёгкий и падает сверху, — объясняла Алина.
— А, такой, как пух одуванчиков! — предположила Лия.
— Нет, не как пух. Он холодный, если его потрогать, — пыталась объяснить Алина.
— Холодный, но жжётся, как огонь, — уточнила Эвелина.
— Снега всегда много-много. Но каждая снежинка маленькая-маленькая, — подумала и сказала Алина.
— И когда он выпадает, ничего не растёт. Ни цветы, ни ягоды, — опять объяснила Эвелина.
— Наверное,
— Так много-много сахара? Холодный, но как огонь? — сомневались гномы.
— Интересно будет на этот снег посмотреть, — сказал Пузанков.
— И потрогать его, — произнёс какой-то другой гном.
— Может быть, поэтому всегда холодает, когда мы дразним некрасивого тролля Прокопа? Из-за этих самых кошмариков? — с сомнением высказался эльф Пен.
И вдруг он неожиданно бросил свою кружку, выбежал из-за гриба и стал плеваться. А вслед за ним и фея Лия тоже.
— Тьфу! Какая горькая вода! — выкрикнула она.
— Эти гномы подсунули нам вместо нектара какую-то горькую-горькую воду, — кричал Пен.
Гном Пузанков смотрел на них из дверей своей железной аптеки. Изо рта у него торчала золотая монета. И вот она вдруг стала глиняной. Неожиданно! И все монеты на столе у Пузанкова тоже неожиданно стали глиняными. Этот гном раскусил монету и теперь стоял с открытым ртом, и оттуда текла грязь.
Кампус Пузанков тоже выкрикнул своим тоненьким голосом:
— Смотрите все! Глядите! Какие козни учинили феи и эльфы! Вот во что они превратили славные добрые монеты!
Алина раскрыла рот, чтобы сразу всё объяснить.
"Это заговор! Подождите, это сделали кошмарики", — захотела крикнуть она.
Но тут раздался гром, и ударила молния. Оказалось, что небо теперь покрыто тёмными тучами. И вот оттуда полился дождь. Совсем холодный. И откуда-то раздался хриплый смех Скрипуна.
Гном Кампус Пузанков посмотрел вверх на небо, плюнул глиной и закрыл дверь своей железной аптеки. И другие гномы тоже стали запираться в своих домах-пеньках. А феи и эльфы разлетелись. Дождь лил всё сильнее и сильнее.
А вот вместе с каплями воды стали падать первые мокрые снежинки. Те самые, на которые так хотел посмотреть маленький народец.
Хорошо, что рядом стояли чемоданы Эвелины, а в них много всякой одежды. Алина и Эвелина нашли в этих чемоданах два плаща, красный и зелёный, и ещё достали два зонтика. Синий и жёлтый. Достали и, взявшись за руки, пошли куда-то наугад.
Шли, шли, а потом рядом с дорогой увидели деревянную стрелку с надписью
ЗАМОК ТРОЛЛЯ 33 ШАГА
Раньше Алина учила Эвелину считать, и та всё говорила, что научилась этому очень хорошо.
— Смотри, сейчас сосчитаю, сколько до замка! — сказала Эвелина и стала считать свои шаги. — Один,
Алина хотела сказать, что та считает неправильно, но тут они дошли до поворота на дороге и увидели его. Этот замок стоял у моста через ручей. Кукла перестала считать, и они вдвоём побежали вперед.
Только оказалось, что это никакой не замок, а маленький дом из дикого камня под соломенной крышей. На стене этого дома висела каменная доска с надписью
Тролль Прокоп
Дверей и окон в нем не было, и был виден сам тролль Прокоп, который сидел у очага с пустой трубкой во рту.
Оказалось, что тролль сильно некрасивый. Лицо у него было тёмное, морщинистое, и изо рта торчали два клыка. Длинные волосы почти закрывали лицо, а одежда из шкур была старой и в заплатках.
Алина и Эвелина замерли, прикрываясь зонтиками и заглядывая внутрь замка-домика.
Эвелина тихонько сказала:
— Посмотри, этот цвет и этот фасон совсем ему не идут. И не скрывают недостатков его внешности. И причёска какая плохая! Вернее, совсем никакой причёски!
Но, оказалось, тролль заметил Алину и Эвелину. Он вдруг сказал:
— Да заходите побыстрее! На улице холодно. Под моим кровом всё же теплее, чем снаружи.
Алина и Эвелина робко вошли под этот самый кров.
Тролль, не вставая, сидя, поклонился:
— Идите к очагу, — предложил он. — Я живу здесь почти пятьсот лет. Но мы, старожилы, не припомним такой погоды в здешних краях.
Алина и Эвелина сели возле очага и потихоньку стали оглядываться по сторонам.
Эвелина прошептала:
— Смотри, прямо внутри этого дома растёт мох. Кажется, этот Прокоп спит вон на той охапке соломы. Она ещё и сгнила, и пахнет. Смотри, смотри, — шёпотом ябедничала кукла, будто Алина сама всего не видела.
— Нормально пахнет. Гнилой соломой, — тихонько отвечала Алина.
Эвелина продолжала шептать:
— Он такой некрасивый. Наверное, злой. И плохо одетый! Разве хорошие люди так плохо одеваются?
— Не желаете ли отведать картошки, а вот есть свёкла. Даже сахарная, — предложил тролль Прокоп. — Только всё у меня сырое. Я живу скромно, у меня нет кастрюль и горшков.
— Да нет, спасибо. Не хочется, — Вежливо отказалась сразу за двоих Алина.
— Чайников и самоваров тоже нет, — добавил к этому Прокоп. — Я пью сырую воду из ручья. Так и живу. День за днём. Вечером смотрю на окрестности. Один, никто не хочет со мной дружить, потому что я некрасивый. Хорошо, что у меня есть чёрная угольная доска и белый мел. Иногда я сижу на крыльце и рисую всё, что вокруг меня. Этим белым мелом на этой чёрной доске. Потом всё стираю, а на другой день рисую опять. Потому что вокруг так много всего, а доска у меня только одна. И так каждый день.