В Стране странностей
Шрифт:
Мне показалось даже, что труба дома курится легким сизым дымком, как будто хозяйка только что затопила печь. Нет, не может быть! Но в эту минуту скрипнула дверь, и на пороге появилась пожилая крестьянка в грубых башмаках и толстых шерстяных чулках, в расшитой кофте и старинном белом чепце.
Наверное, у меня был растерянный вид, потому что женщина улыбнулась и что-то сказала по-шведски. Я не понял. Тогда она повторила на немецком, потом на английском языке.
Так вот в чем дело! Экскурсоводы Скансена носят народные костюмы того века, к которому относятся постройки. Мало того — они изображают хозяев дома: топят печки, показывают,
Вот сельский заезжий двор, в котором, возможно, останавливался Карл Бельман, вдохновенный певец, знавший душу народа. Может быть, тут он слагал свои песни, которые распевал потом с друзьями под аккомпанемент цитры. Их до сих пор поют в Швеции. Песня о бабочках, порхающих над лугами парка Хага, тоже сочинена этим чудесным певцом.
Он был беден, Карл Бельман, его даже засадили однажды в долговую тюрьму. Когда поэт почувствовал, что приходит его последний час, он собрал самых близких друзей и пел им до рассвета. Он пел о том, что прожил жизнь в прекрасной северной стране, среди благородного народа. Друзья плакали, слушая, как слабеет голос певца, они умоляли его отдохнуть. «Умру, как жил, — с песней!» — воскликнул он и запел в последний раз…
Вот старая сельская колокольня, и вокруг нее — могильные камни. А немного в стороне, под сенью зеленых буков, спит вечным сном доктор Артур Хаселиус: он просил, чтобы его и после смерти не разлучали с любимым детищем. Дом доктора тоже перенесен в парк с одной из стокгольмских улиц.
Обелиск над прахом основателя Скансена почти не виден с дорожки. К нему ведет едва заметная тропка, теряющаяся в траве. «Прохожий, остановись на минуту перед могилой Артура Хаселиуса с уважением и благодарностью», — просит надпись.
Бродишь из аллеи в аллею, из одной шведской провинции в другую, из столетия в столетие. Каждая провинция представлена самыми типичными для нее постройками, причем возле них посажены именно те деревья и кустарники, которые характерны для местности, откуда постройки привезены в Скансен. Вот чум кочевника саами из полярного Норланда, и возле него — клочок голой каменистой тундры. Около усадьбы из провинции Даларна растут могучие ели. Ну, а вокруг построек из Вермланда шумят березки.
Вот ратуша, скромная, одноэтажная, с вырезанными из железа фигурками рыцарей и старыми часами, где стрелки ползут по деревянному циферблату. Неподалеку — школа. Тесная комната, под потолком керосиновая лампа, парты исцарапаны, изрезаны несколькими поколениями сорванцов.
Избушка бедняка с прислоненной сохой. Хижины лесорубов и смолокуров. Золоченый крендель, заменяющий вывеску пекаря. А рядом — дом богача, набитый пышной мебелью и дорогой посудой; при доме — мастерская для дутья стекла, которую тоже можно посмотреть в действии.
За два-три часа как бы совершаешь путешествие по всей Швеции, узнавая и ее историю, и ее природу.
У нас тоже есть музеи, подобные Скансену, — под Москвой в Коломенском, на Волге в Костроме, в древнем Суздале, в Прибалтике и в других местах. Большинство этих музеев под открытым небом отражает главным образом особенности отдельных уголков страны. А в Скансене — вся Швеция.
И в Скансене же мы снова нападем на след Нильса Хольгерсона. Пойдемте в ту часть острова, которая отведена под биологический музей. В нем свободой пользуются даже медведи. Они живут среди скал, за рвом, через который косолапому не перебраться.
Скансеновские топтыгины не похожи на грозных зверей. Они подхалимничали, выпрашивая у посетителей разные лакомства: встают на задние лапы, умильно урчат и с невероятной ловкостью хватают на лету конфеты и куски булки.
Но нам надо не сюда, а к клеткам, где неподвижно восседают королевские орлы. Может быть, один из них — потомок Горго? Если это так, то гордая птица вполне могла бы рассказать нам, со слов родителей, о приключениях Нильса в Стокгольме.
В шведскую столицу мальчуган попал не по своей воле. Беднягу Нильса, путешествовавшего с гусиной стаей, поймал один рыбак и в ящике понес его к доктору Хаселиусу. Но старый музыкант Клемент, который по вечерам наигрывал на скрипке народные мелодии посетителям Скансена, взял Нильса себе. Разве не жестоко, рассуждал Клемент, показывать публике живого человечка вместе с медведями, орлами и лисицами?
Неизвестно, сколько бы прожил Нильс в Скансене, если бы не орел Горго. Мальчуган перепилил прутья клетки, в которой томилась могучая птица. Орел, оказавшись на свободе, схватил Нильса и полетел с ним на север, вдогонку за гусиной стаей.
Значит, и наш путь лежит туда же.
К царству великого Окаменителя
Тихая Сигтуна
Карта автомобильных дорог Швеции предлагает нам выбор. На север страны из Стокгольма можно поехать по уже знакомой нам автомобильной дороге Е-4. А немного в стороне от нее есть другой удобный путь, дорога № 12.
Какой же отдать предпочтение? Та и другая проходят через интересные города. Вот как мы сделаем: проедем по европейской дороге Е-4 до города Евле, а по двенадцатой — до города Фалуна. Дальше на север можно отправляться от любого из этих городов.
Дорога Е-4 проложена через плодородные упландские равнины. Фермы разбежались от нее подальше, поднялись на пригорки. Яблоки в садах — с красно-бурым румянцем, будто на них падает отсвет черепичных кровель. Коровы на лугах тоже красно-бурые.
Навстречу нам с воем и свистом проносятся автопоезда. В серебристых фургонах-холодильниках — рыба, на платформах — бревна и доски. Вполне возможно, что все это проделает по европейской дороге путешествие через Данию, Швейцарию и Западную Германию в Мадрид или Лиссабон.
На полной скорости минуем поворот на Сигтуну. Да и большинство машин мчатся мимо. Сигтуна очень маленький город, его название пишут на картах мелкими буквами, а на некоторых и вовсе не обозначают. Дорога на Сигтуну имеет трехзначный номер: 263.
Я побывал однажды в Сигтуне с нашими экскурсантами из Прибалтики. Это были архитекторы-реставраторы, любители старины, которые у себя дома занимались восстановлением памятников средневековья.
Мы подъехали тогда к сигтунской ратуше, деревянному домику в четыре окошка, с башенкой над черепичной крышей. Окошки были со ставнями, которые закрываются на ночь.