В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре
Шрифт:
Волна вздымается за волной, и вот уже не видно, где кончается море и начинается небо, всё сливается во мглу и хаос: пенится вода и свищет ветер — ломает мачты и раздирает паруса. Шторм ревёт, и не слышно треска рвущихся снастей, не слышно ни молитв о спасении, ни криков людей, гибнущих в пучине. Лишь в разверстой пасти водоворота видно свирепое лицо и извивающийся, как змея, рыбий хвост. То маргюгра, играя, топит корабли, сея разрушение и смерть.
Маргюгра (margygra — букв. «морская гюгра») — огромная, свирепая и опасная морская ведьма — один из самых древних образов норвежского фольклора. Упоминается морская
Маргюгра(рукопись«Книгис Плоского острова». 1387-1394)
Вместо ног у маргюгры — рыбий хвост, а между пальцами грубых мужских рук — перепонки, как у лягушки. Голова её похожа на лошадиную: уши подняты вверх, а ноздри широко раздуваются. У маргюгры холодные зелёные глаза и огромный рот. Перед штормом она выплывает из пучины морской, держа в перепончатых руках рыбу. Считалось, что, если она съедает её, у моряков есть шанс спастись. Но уж если она играет с рыбой или швыряет её в корабль, жди беды: наверняка будет шторм, и ещё какой. Маргюгра любит топить корабли: она подбрасывает их своим сильным хвостом, и те, вращаясь в смертельной воронке, уходят на дно.
В саге об Улаве Святом рассказывается о его встрече с маргюгрой у побережья Испании. Однажды морская ведьма увидела корабль Улава Святого и захотела его потопить. В жестокой борьбе Улав смертельно ранил маргюгру, и она с жутким криком погрузилась в пучину.
Младшая родственница маргюгры — норвежская русалка хавфруа (havfrua — буквально означает «морская дева»). Сказать точно, когда в норвежской фольклорной традиции появилась морская дева, невозможно, но её образ встречается уже в средневековых балладах.
Т. Киттельсен. Русалка. 1887-1892
Сверкает и играет волнами море. Вокруг разносится его мечтательный шёпот, исполненный тихой дрожащей печали. И вот уже море и воздух будто сливаются в единое целое, и весь этот трепещущий мир простирается далеко-далеко, дальше голубых очертаний вод.
Тогда из глубин и появляется русалка. Её прекрасные золотые волосы волнами ниспадают на плечи, а взгляд бездонных, как море, глаз мечтательно устремлён на берег. Мерцая, будто жемчужины, пенятся вокруг неё белыми барашками волны, а она всё глядит вдаль, словно её мысли белыми птицами парят в скрытой от нас непостижимой вечности.
Т. Киттельсен
Когда светит солнце, русалка сидит на камне, поёт и расчёсывает свои прекрасные длинные волосы. Песня её может сулить хороший улов и удачное плавание или, напротив, предсказывать шторм, кораблекрушение и смерть.
Она неравнодушна к земным обитателям и способна на сильное чувство. Если её любимый погибает, она будто умирает вместе с ним, надолго погружаясь в глубокую печаль.
Чтобы привлечь своего возлюбленного, хавфруа обещает ему всё самое лучшее: корабль, что может идти по земле, как по морю, лошадь, бегущую по голубой волне, как по траве, кольчугу, которую не в силах пробить даже острый меч. И хотя обещания свои морская дева всегда выполняет, связать с ней судьбу решаются очень немногие.
Об одном из таких смельчаков рассказывается в саамском предании: молодой человек сел русалке на спину, и в одно мгновение они оказались на дне морском, где всё кругом сияло, словно золото, где дышалось легко, как на свежем воздухе. Время там бежало незаметно, и когда молодой человек вернулся домой, то увидел, что все его приятели-сверстники давно уже стали стариками.
Но такая концовка — не самая распространённая. В большинстве быличек человек, которого морская дева увлекла за собой в пучину, никогда больше не возвращается. Вот одна из таких историй:
Старый рыбак, перед тем как выпить, часто говаривал: «Доброго тебе здоровья, хавфруа». Однажды он с двумя приятелями ушёл далеко в море. Погода была прекрасная, с моря дул слабый ветерок. Вдруг рыбаки услышали чудесную песню и увидели быстро приближающуюся к ним лодку, в которой сидела красивая молодая женщина с роскошными волосами, переливавшимися на солнце, словно золото. Женщина подплыла к рыбаку, что не скупился на добрые пожелания русалке, и сказала: «Ты всё время пил за моё здоровье, а теперь моя очередь выпить за тебя!» С этими словами она увлекла его за собой на дно морское. С того дня рыбаки никогда больше не видели морскую деву и ничего не слышали о своём приятеле.
Ослабить чары морской девы люди пытались, звоня в церковные колокола. Но нередко за это приходилось жестоко расплачиваться.
Однажды хавфруа увлекла за собой в пучину юношу из Трена. Родным удалось вызволить его из беды и вернуть домой колокольным звоном. Но перед тем, как проститься с возлюбленным, морская дева коснулась его лица, и юноша навсегда потерял рассудок.
Встречаются в норвежском фольклоре и страшные рассказы о том, что человек, увидевший русалку, обречён на смерть.
Как бы то ни было, главное — не причинять морской деве зла, ведь того, кто обидит её, ждёт страшная месть: русалка может сделать человека нищим на всю жизнь или вообще лишить его жизни, оставив глубоко в пучине.
Поэтому каждый норвежский рыбак, выходящий в море, знает, что надо остерегаться морской девы. Появляется хавфруа обычно в ясную погоду, и, если сталкиваешься с ней лицом к лицу — погода не изменится, а увидишь её со спины — будет шторм, сметающий всё на своём пути.
В давние времена считалось, что о приближающейся буре говорит и появление хавмана (havmann переводится как «морской человек»). Была примета, что ветер будет дуть с той стороны, где этот морской дух покажется на глаза. У хавмана длинные волосы и борода, он может быть размером с моржа. Рассказывают о хавмане на побережье Мёре, Трёнделага и Северной Норвегии. Иногда его называют «морским царём».
Название «хавман», так же, как и «хавфруа», закрепляется в норвежской традиции достаточно поздно — не ранее XVI века. В северных преданиях он предстаёт в образе хавгуда (havgud — «морской бог»). О предках хавмана хафстрамбре (hafstrambr) и хафгуфе (hafgufa) рассказывается в древней «Истории Норвегии» и в «Королевском зерцале». Теми же словами называют и китов, что указывает на корни этих представлений. О хафгуфе в «Королевском зерцале» говорится как о гигантской рыбе, а о хафстрамбре в «Истории Норвегии» сообщается, что у него нет ни головы, ни хвоста, одно туловище. Само слово strambr означает «что-то толстое, раздутое». Священник XVIII века Ханс Стрём так описывает хафстрамбра: у него нет рук, зато плечи его широки, а борода — длинна.