В судьбе моей осень...
Шрифт:
С уваженинем, Битарова Фатима Тамерлановна.
РСО-Алания, г.Владикавказ
Привет, какие наши годы?
Привет, какие наши годы?
Не все зависит от погоды:
Есть в жизни случай, есть и рок,
И много всяческих дорог.
Одна из них, вполне возможно,
Зовется Правдой, а не Ложью.
В
В судьбе моей осень... Я знаю, судьба —
Как стены глуха и, конечно, слепа.
Я знаю, однажды, меня, без вины,
Поставят навытяжку – там, у стены.
Тюремщик картавый прочтёт приговор,
Усталый палач передёрнет затвор, —
Латунная гильза с пробитым бойком
В прощальном салюте взлетит кувырком...
Я знаю, что осень – сама по себе,
И ранняя проседь – лишь гостья в судьбе.
Она загостилась, ей скоро домой —
Мне просто приснилось, что был я живой.
Отмирают критерии истин
Отмирают критерии истин,
Безупречных в своем "навсегда"...
Стало суше дыхание жизни,
Стали серыми дни и года.
Сушат тело безделье и скука,
Красит время морозно виски,
Увяданье – красивая штука —
Бенефис и аншлаг... для Тоски
Привычно...
Привычно... Осенью привычно
Своим дыханьем трогать лад, —
И поверять ключом скрипичным,
Садов усталый аромат.
И доверять небесной сини,
Не доверяя сентябрю,
И лишь России, лишь России
Шептать заветное – люблю!
Люблю! – и осень ветру вторит.
И тёплый дождь в душе поёт, —
И полыхают в небе зори,
И млечный путь течёт, как мёд.
Кружит усталая планета,
В лесов убранстве золотом.
И видит в снах былое лето
Мой незабытый отчий дом…
Привычно... Мне давно привычно.
Дарить дыханье сентябрю, —
И поверять ключом скрипичным,
Полузабытое – ЛЮБЛЮ!
Я отдаю тебе удачу
И карнавал делю как хлеб, —
Дождь не поёт, он тихо плачет, —
Мне говорят, что он ослеп.
Мой отчий дом, твои лекала
Меня без устали кроят,
И плачет боль закатом алым
В садов усталый аромат.
Всему виной шальная осень
И пряный сок теченья дней,
И безответные вопросы,
И неуёмный соловей.
Город детства
Переплёты оконных рам,
Как кресты некрещённым нам,
Как напутствие в дальний путь
От любимых до боли мам.
Дом родной, ты сегодня пуст,
Ты похож на осенний куст.
Три листа на твоих ветвях:
Одиночество, боль и грусть.
Город детства… Средь гор седых
Родниковая трель – мой стих,
Я не сплю, я боюсь уснуть
Среди горьких потерь моих.
Не вернуть мой далёкий дом,
Голос мамы, звучавший в нём.
Дом приходит ко мне в мечтах,
Разбавляя сиротство сном.
Я живу, и живёт во мне
Город детства – мой Душанбе.
Ностальгия, вторая суть,
Загостилась в моей судьбе,
Поселилась в случайных снах,
Тихим эхом живёт в стихах.
Я ночами хочу вдохнуть
Шопот эха в моих горах…
В моих горах
Средь древних скал бежит река,
Деля ущелье берегами,
Убогий скит укрыт горами,
Года слагаются в века.
В ущелье – ночь. Шумит поток, —
Несут вершины свод небесный, —
Здесь даже путник бесполезный
Всегда найдёт вина глоток,
А с ним – приют и тёплый кров,
И за неспешною беседой —
Полузабытые ответы
Из позабытых детских снов.
Здесь скудный быт нетороплив,
А век людской – измерен бытом.
Здесь грозный враг уходит битым,
А друг – печали позабыв.
Здесь входят в душу гор громады,
И шумных речек быстрый бег,
И ледников далёких снег,
Что Тамерлана знал когда-то.
Я здесь – чужой. Случайный гость,
А был хозяином когда-то:
Былой ребёнок стал солдатом,
И прожил с родиной поврозь…
В моих горах шумит поток,
Скребут вершины свод небесный,
Скорбит душа в плену телесном,
А тело ждёт – вина глоток.
Тот, кто это видел – тот поэт
Космос – на скорлупках миндаля,
Зелень – в клювах трепетных фисташек, —
Кухистана [1] сказочные башни
И предгорий щедрая земля...
Тот, кто это видел – тот поэт,
Даже если не родил ни строчки, —
Горы, где от звёзд светло и ночью,
Для поэта – главный амулет.
И в каких краях он жить ни станет,
Где ни сложит головы шальной, —
Он отыщет долгий путь домой
В привкусе миндальном Кухистана.
1
Кухистан – горная страна (перс.)