В тени человека
Шрифт:
Мы с Гуго были свидетелями такого случая. Как-то раз Фифи забрала Флинта и занималась его туалетом метрах в десяти от Фло. Подошел Фиган и сел возле них. Флинт, не сводя с него широко раскрытых глаз, вытянул руку и попытался ухватиться за шерсть на груди брата. Тот вздрогнул от испуга, поднял вверх обе руки и замер в этой напряженной позе. Флинт тем временем придвинулся еще ближе и прижался к груди Фигана, а потом резко отпрянул от него, словно почувствовав что-то незнакомое. Фло и Фифи, с которыми он обычно общался, всегда прижимали его к себе, когда он тянулся к ним. Оттопырив губы, Флинт вернулся к Фифи, но затем, как будто все перепутав, заскулил и опять полез к старшему брату. На выручку поспешила Фло. Фиган при ее приближении несколько раз тревожно вскрикнул и поднял руки еще выше, как бы сдаваясь в плен. Фло забрала малыша, и лишь тогда
Когда Флинту пошел пятый месяц, мамаша Фло впервые посадила его на спину: она взяла сына за руки и перекинула через плечо. Флинт почти сразу же сполз со спины и уцепился за руку матери. Фло прошла несколько метров, не обращая внимания на болтающегося у локтя Флинта, потом схватила сына и посадила на живот. На другой день Флинт держался на спине более уверенно, крепко вцепившись руками и ногами в редкую шерсть Фло. Правда, иногда он все же переползал на живот, но Фло всякий раз сажала его на место. После этого Флинт почти всегда ездил на спине Фло, и в этом не было ничего удивительного, так как все малыши шимпанзе в определенном возрасте начинают передвигаться именно таким образом. Удивительней было другое — Фифи тоже стала сажать братишку на спину. Это был пример того, как обучаются детеныши шимпанзе, подражая поведению матери.
К пятимесячному возрасту Флинт великолепно овладел новым способом передвижения и лишь изредка съезжал со спины и болтался на руке или на животе матери. В тех случаях, когда приходилось пробираться через кусты или когда шимпанзе были чем-то взволнованы, Фло сама сажала Флинта, как прежде, на живот. Скоро Флинт научился самостоятельно переползать на живот при малейшей опасности.
Примерно в это же время Флинт сделал свои первые шаги. Сначала он в течение нескольких недель учился стоять на земле на трех конечностях, уцепившись четвертой за Фло; иногда он мог даже сделать в таком положении два-три шага. Однажды утром Флинт отпустил Фло и твердо встал на землю всеми четырьмя ногами. Потом очень осторожно оторвал от земли переднюю конечность и выставил ее вперед. Затем поднял заднюю, поставил ее куда-то вбок, покачнулся и упал, при этом он ушиб нос и захныкал. Фло мгновенно схватила его и прижала к себе. Но это было только начало. Теперь Флинт ежедневно делал по нескольку шагов, каждый раз увеличивая пройденное расстояние, хотя держался на ногах он крайне неустойчиво. Иногда, окончательно запутавшись в собственных руках и ногах, он падал, и Фло тотчас спешила ему на помощь. Частенько она поддерживала его рукой под животом, когда он шел своей неуверенной походкой.
Едва начав ходить, Флинт уже пытался взбираться на деревья. Как-то раз мы увидели, что он стоит, ухватившись руками за тоненькое деревце, с явным намерением залезть на него. Он задирал то одну, то другую ногу, но так и не смог удержаться за ствол и в конце концов шлепнулся на землю. Эта процедура повторялась несколько раз, но уже с поддержкой Фло, которая старалась предохранить его от падения. А уже через неделю после первой попытки Флинт вполне самостоятельно, хотя и неуклюже, вскарабкался на нижние ветки дерева. Совсем как наши дети, Флинт быстро обнаружил, что спускаться куда труднее, чем подниматься. За ним все время наблюдали Фло и Фифи; едва услышав тихий плач малыша, они спешили к нему на выручку и осторожно помогали спуститься на землю. Если ветка, на которой он раскачивался, начинала гнуться, Фло тотчас снимала его. При малейших признаках возбуждения среди членов группы Фло поспешно хватала детеныша и уносила в сторону.
Постепенно Флинт научился кое-как управлять своими конечностями при ходьбе. Правда, координация движений оставляла желать много лучшего, но он выходил из положения за счет скорости. Он уже осмеливался отойти от матери на несколько метров. Ему явно нравились эти самостоятельные вылазки — от волнения его шерсть вставала дыбом, глаза делались еще огромнее, и весь он был похож на пушистый черный шарик, смешно подскакивающий и перекатывающийся.
Фифи по-прежнему была без ума от младшего брата. Она проводила с ним весь день, повсюду таскала его за собой, чистила ему шерстку, пока он спал. Фло, напротив, казалось, была не прочь хотя бы на время уклониться от своих материнских обязанностей и передать их дочери. Теперь она охотно позволяла Фифи «похищать» Флинта, но все время держала их в поле зрения и следила, чтобы поблизости не было какого-нибудь агрессивно настроенного самца. Не возражала она и когда другие детеныши
Однако Фифи приходилось мириться с Фабеном и Фиганом, которые теперь тоже проявляли большой интерес к своему маленькому братцу. Они часто играли с ним, щекотали его или раскачивали взад и вперед, когда он висел, уцепившись ручонками за ветку. Но Фифи нашла способ отвлечь внимание старших братьев от Флинта. Не раз во время игры она подходила к расшумевшемуся Фигану и сама начинала возиться с ним. Подросток тотчас забывал о малыше, и Фифи, закончив игру, спокойно забирала Флинта. Мы удивлялись, с какой ловкостью она демонстрирует тот самый прием, который совсем недавно применяла мать, пытаясь отвлечь ее внимание от Флинта.
Фифи никогда не вмешивалась, если Флинт подходил к кому-нибудь из взрослых самцов; она спокойно смотрела, как Дэвид, Голиаф или Майк пошлепывали Флинта или осторожно обнимали его. Однако со временем Флинт, совсем как избалованный ребенок, стал требовать все большего внимания к себе. Как-то раз, когда он приблизился к Мистеру Мак-Грегору, старый самец встал и отошел прочь. Я подозреваю, что он сделал это не нарочно — просто случилось так, что именно в этот момент он решил уйти. Флинт замер на месте, удивленно вытаращил глаза и вдруг поспешно заковылял вслед за удалявшимся самцом. Догнать его Флинт, конечно, не смог, так как то и дело тыкался носом в землю, и поэтому жалобно захныкал. Фло немедленно кинулась на выручку. С тех пор это вошло в привычку. Стоило кому-нибудь из взрослых самцов не обратить внимания на Флинта, как он тут же впадал в истерику. Самец, встревоженный плачем детеныша, как правило, останавливался и дожидался ковыляющего вслед за ним шимпанзенка, чтобы успокоить его шлепком или прикосновением.
Месяцам к восьми Флинт уже довольно устойчиво держался на ногах и принимал активное участие в шумных играх Фифи; они гонялись вокруг кочек, или катались по земле, или щекотали друг друга. Теперь Флинт мог минут по пятнадцать обходиться без матери: он самостоятельно играл или обследовал окружающие его предметы, но никогда не отходил далеко от Фло. Начался сезон ужения термитов. Как-то раз вся семья возилась около термитника: Фло удила, Фифи и Фиган поедали насекомых, но это занятие порядком надоело им, и они хотели уйти. Старушка Фло, однако, не собиралась этого делать — она трудилась около двух часов, но была явно неудовлетворена результатами, так как ужение шло не очень успешно. Несколько раз Фиган вставал и решительно направлялся по тропе в лес, но, оглянувшись на Фло, возвращался назад.
Флинту, по-видимому, было безразлично, где он находится. Он лениво бродил по термитнику, иногда прихлопывал попавшегося под руку термита. Вдруг Фиган снова поднялся и подошел к Флинту. Умело имитируя позу матери, которая призывает детеныша занять свое место у нее на спине, Фиган согнул ногу и протянул руку, издавая негромкие просящие звуки. Флинт тотчас же заковылял к брату, и тот, не переставая скулить, обхватил малыша рукой и осторожно посадил на спину. Бросив взгляд на Фло, Фиган с ценной ношей торопливо пошел по тропе. Через несколько секунд Фло оставила свое занятие и присоединилась к Фигану.
В который раз мы были потрясены изобретательностью Фигана, хотя и не могли с полной уверенностью утверждать, что в своих действиях он руководствовался определенными намерениями. Через пару дней Фифи проделала абсолютно то же самое. А еще через неделю мы были свидетелями того, как Фабен приложил Флинта к груди после безуспешных попыток увести мать от термитной кучи. До этого Фабен никогда не брал Флинта на руки. Теперь у нас уже не возникало сомнений в том, что старшие отпрыски Фло нарочно похищали Флинта, чтобы заставить мать прекратить свое занятие. Правда, им это не всегда удавалось. Частенько Флинт убегал от «похитителей» и возвращался к матери. А иногда Фло сама отбирала Флинта и вновь принималась за ужение, в особенности если оно шло успешно. Потерпевший неудачу похититель лениво плелся за матерью, но через некоторое время возобновлял свои попытки утащить Флинта.