В тени человека
Шрифт:
Знали мы и двух самок, которые дружили друг с другом и почти наверняка были сестрами. Крепко сложенные, с одинаковым выражением лица, они обе отличались манерой поведения, более характерной для самцов: устраивали угрожающие демонстрации, раскачивались, топали ногами по земле. Они были единственными среди взрослых самок, которые играли между собой — катались по земле, щекотали друг друга, закатываясь от смеха, а в это время у каждой на спине сидел детеныш.
Над взрослыми самками в сообществах шимпанзе почти всегда главенствуют все взрослые и многие молодые самцы. Но и самки имеют свою собственную табель о рангах, согласно которой Фло в течение многих лет занимала главенствующее положение и внушала уважение и даже страх как молодым, так и старым самкам. Фло была необычайно агрессивной по отношению к представительницам своего пола, хотя в равной мере не терпела нарушения
Мы уже говорили, что Фло перемещалась иногда вместе с мамашей Олли, но их взаимоотношения носили совершенно иной характер, чем дружба между Майком и Джей-Би или Дэвидом и Голиафом. Во-первых, Фло часто нападала на Олли, а во-вторых, ни одна из них не обращалась к другой за поддержкой в трудные минуты. Лишь однажды я была свидетельницей того, как они объединенными усилиями прогнали молодую незнакомую самку.
Эта самка недавно появилась в лагере, привлекая внимание окружающих самцов розовой припухлостью половой кожи. Она стала приходить к нам каждый день и очень быстро привыкла к необычному месту, где бананы растут в ящиках прямо из земли. Мы были рады видеть ее, так как в этот период молодые самки не баловали нас своим посещением. Фло и Олли, казалось, не обращали на гостью ни малейшего внимания, хотя и частенько кормились рядом с ней.
Но вот как-то раз молодая самка, придя в лагерь, уселась на дереве, растущем на краю поляны. Мы заметили, что припухлость у нее прошла и она явно нервничает, искоса поглядывая на нас. Мы начали поспешно доставать для нее бананы. Фло и Олли вместе с небольшой группой обезьян были здесь же и занимались взаимным обыскиванием. Заметив непрошеную гостью, они уставились на нее и распушили шерсть.
Первой поднялась Фло, вслед за ней Олли. Медленно и спокойно подошли они к дереву, где сидела жертва, но та заметила их, только когда они оказались совсем близко. Громко крича от страха, молодая самка стала карабкаться выше. Фло и Олли немного постояли возле дерева, как бы в раздумьи глядя вверх, потом Фло стремглав вскарабкалась по стволу и ухватилась за ветку, на которой, съежившись от страха и истошно крича, сидела несчастная самка. С яростной гримасой Фло начала изо всех сил раскачивать ветку. Едва не свалившись на землю, молодая самка с трудом перепрыгнула на соседнее дерево. Фло по пятам преследовала ее, а Олли с громким лающим «ваа» бегала внизу. Погоня продолжалась до тех пор, пока Фло не заставила самку спуститься на землю. Здесь она догнала свою жертву и набросилась на нее с кулаками. Потом, низко пригнувшись, начала колотить по земле руками и ногами, изгоняя непрошеную гостью из своих владений. Олли, продолжая лаять, бегала вокруг.
Фло остановилась лишь после того, как незнакомка исчезла в лесной чаще. Она сорвала горсть листьев и вытерла лицо — от страха молодая самка обдала ее струей жидких экскрементов. Олли подошла к приятельнице, и обе они начали прислушиваться к постепенно затихающим в чаще крикам. Потом Фло отвернулась, шерсть ее постепенно улеглась, и она медленно побрела в лагерь, где оставался на попечении Фифи восьмимесячный Флинт.
Нам еще не раз приходилось видеть, как две или несколько взрослых самок заключали неожиданный союз, чтобы прогнать за пределы станции подкормки случайно забредшую самку. В то же время они никогда не прогоняли пришлых молодых самцов. Мы не замечали также, чтобы взрослые самцы из нашей группы делали попытки выдворить кого-нибудь из новых посетителей лагеря, независимо от их пола. Чем же в таком случае было вызвано агрессивное поведение этих самок? Может быть, тем, что самки более нетерпимо относятся к вторжению на их территорию? А может быть, к этому примешиваются и более сложные эмоции — скажем, старым самкам не нравится, с каким вниманием относятся к гостье «их» самцы. Иными словами, поведение самок может быть мотивировано тем чувством, которое мы, люди, называем ревностью. Трудно утверждать что-либо со всей определенностью, но на этот раз нам казалось, что мы недалеки от истины.
Однажды в лагерь забрела молодая самка, которая незадолго до этого перешла в нашу группу из сообщества, обитающего на севере заповедника. Она была беременна, но тем не менее привлекала внимание самцов розовой припухлостью половой кожи. У беременных самок часто наблюдается ежемесячное набухание и покраснение половой кожи. Четверо взрослых самцов, которые до ее появления вместе с Фло занимались выискиванием, тотчас бросились к вновь прибывшей самке и начали энергично перебирать ее шерсть. Фло была вне себя от ярости: распушив шерсть, она приблизилась к непрошеной гостье и в упор смотрела на нее, но не осмеливалась напасть в присутствии высших по рангу собратьев.
Потом она все же подошла к группе и сама исследовала розовую припухлость молодой самки. Лишь после этого Фло отошла в сторону и, усевшись, начала приводить в порядок шерстку Флинта.
Каково же было наше изумление, когда на другой день мы заметили у самой Фло первые признаки начинающегося набухания половой кожи. Если у молодых самок появление розовой припухлости отмечалось в некоторых случаях через четырнадцать месяцев после рождения детеныша, то у пожилых мамаш, как правило, проходило не менее четырех-пяти лет, прежде чем они становились вновь привлекательными для самцов. Флинту же в это время еще не исполнилось и двух лет. Тем не менее набухание половой кожи у Фло было настолько очевидным, что Рудольф мгновенно заинтересовался им. Он подошел к самке, возбужденно толкнул ее, заставив подняться на ноги, и внимательно осмотрел ее зад. То же самое проделали и другие самцы. На следующий день припухлость у Фло исчезла, и мы так и не смогли найти подходящего объяснения ее таинственному появлению.
Самки шимпанзе по характеру очень отличаются от самцов, хотя, как и среди людей, встречаются самки, напоминающие самцов, и наоборот. Обращаясь к сородичам высокого ранга, самки, чтобы добиться своего, нередко подражают жестам и крикам детенышей. Так, например, Мелисса, выпрашивая что-нибудь у самца, умоляюще протягивает руку и дотрагивается до него, неоднократно повторяя этот жест. Если это не помогает, она начинает хныкать и плакать, как детеныш, закатывая иногда истерику. Самец обычно уступает ее настойчивым просьбам и дает ей то, что она просит: кусочек банана или картона.
Однажды мы были свидетелями любопытной сцены. Мелисса и Мистер Мак-Грегор занимались взаимным обыскиванием, когда к ним подошел самец более высокого ранга; Мистер Мак-Грегор тотчас же повернулся к нему и начал выискивать у него в шерсти. Мелисса, обиженно глядя на Мак-Грегора, захныкала и стала раскачиваться взад и вперед. Самец не обращал на нее никакого внимания. Она заскулила громче и несколько раз ткнула пальцем Мак-Грегора в спину. Опять никакого эффекта. Тогда, почти крича от негодования, Мелисса встала и больно пнула старого самца ногой — на этот раз он повернулся к назойливой самке и занялся ее туалетом.
Обычно самки более мстительны и злобны, чем самцы. Та же самая Мелисса, всякий раз когда ей кто-нибудь угрожал, подбегала к высшему по рангу в группе и, протягивая руку, чтобы дотронуться до него, как бы начинала жаловаться, громко крича в сторону своего обидчика. Было совершенно очевидно, что она пытается привлечь сильного союзника на свою сторону. Однако ей это редко удавалось. Как правило, самцы почти никогда не реагировали на ее крики; лишь некоторые из них пробовали успокоить расшумевшуюся самку дружеским прикосновением. Однако это ничуть не умеряло пыл Мелиссы, и в следующий раз она вела себя точно так же. Как-то раз оказалось, что укусивший ее Рудольф и есть высший по рангу самец в группе. Мелисса, естественно, промолчала, но каково же было наше удивление, когда она, едва завидев Майка, присоединившегося к группе минут через десять после инцидента, бросилась к нему, прижалась губами к его шее, положила одну руку на его спину и принялась кричать, не спуская глаз с Рудольфа и помахивая другой рукой в его сторону. Стратегия ее, как всегда, не возымела успеха, но мы еще не раз были свидетелями подобных сцен.
Мелисса была далеко не единственной самкой, способной до поры до времени затаивать обиду и дожидаться благоприятного случая, чтобы выместить свою злобу. Пуч потеряла мать, когда ей исполнилось пять лет, и ее связывала странная дружба со старым самцом Хаксли. Правда, слишком большого внимания они не уделяли друг другу, но частенько вместе бродили по лесу и занимались выискиванием в шерсти. Если Хаксли поднимался и уходил из лагеря, Пуч, словно тень, всегда следовала за ним. Однажды она вместе с молодым самцом Эвередом осталась у нас в лагере после того, как все остальные обезьяны ушли. Ей было тогда шесть лет, а Эвереду — на год больше. Очевидно, им совсем не досталось бананов, и, как только вся группа скрылась из виду, мы принесли для них большую гроздь. Они тут же поссорились, и Эверед слегка припугнул самку. Она вскрикнула и тотчас склонилась перед ним, подставив зад, в позе подчинения. Тогда Эверед великодушно успокоил ее легким прикосновением, и они мирно уселись рядом и принялись за бананы.