В тени лесов [Серебристые тени]

Сальваторе Роберт Энтони

Они стояли молча, долго глядя на огонь и на звезды. Кеддерли взял руку Даники в свою, и она ответила на пожатие, хотя и с некоторым колебанием.

– Я остаюсь в лесу, – сказала она наконец, отбросив руку Кеддерли. Кеддерли посмотрел на нее, но она не подняла глаза. – Драться с Эльберетом и Шейли. Священники прибудут завтра, как говорят. Скорее всего, они пробудут здесь несколько дней, чтобы заключить договоры с эльфами, а затем некоторые останутся сражаться. Но большинство, я полагаю, вернется в Библиотеку. Тебе стоит пойти с ними.

Кеддерли

не нашел слов, чтобы сразу ответить. Даника тоже отсылает его прочь? Она что, тоже считает его жалость слабостью?

– Здесь тебе не место, – прошептала Даника.

Кеддерли отступил на шаг от нее. – А в Сильдрих Трей мне было место, а? – холодно проворчал он, разозлившись на Данику как никогда раньше. – А знаешь ли ты, как погиб могучий Рагнор? Или ты забыла Барджина?

– Я не сомневаюсь, что ты полезен, – честно ответила Даника, выражая уважение Кеддерли, – в драке, и во всем остальном. Ты не найдешь покоя в продолжающейся битве за Шильмисту, только еще больше жестокости, еще больше убийств. Мне не нравится то, что это может сделать с тобой. Мне не нравится, что это сделало со мной.

– О чем ты говоришь?

– Оно стало холодным, – ответила Даника, указывая пальцем на свое сердце. Она скрестила руки на груди, как будто пытаясь согреться от ледяного ветра. – Черствым, – продолжила она. – Там не осталось жалости. Как легко я сказала тебе убить Дориген! – Она остановилась, задыхаясь от признания, и отвела взгляд.

Лицо Кеддерли смягчилось в выражении искренней жалости.

– Уходи, – попросила Даника. – Возвращайся в Библиотеку, домой.

– Нет, – ответил Кеддерли. – Там никогда не был мой дом.

Даника обернулась и оглядела его с удивлением, ожидая обьяснений.

– Здесь мне не место, это правда, – продолжил Кеддерли, – и я боюсь, я не смогу много драться. Я отправлюсь с клериками, когда они уйдут, но пробуду в Библиотеке ровно столько, чтобы собрать вещи.

– А потом? – в голосе Даники был небольшой оттенок отчаяния.

Кеддерли пожал плечами. Он хотел отчаянно позвать Данику с собой, но он знал, что не может, и что она в любом случае откажется. Они оба неожиданно поняли, что это было прощание, возможно – навеки.

Даника неожиданно крепко обняла Кеддерли и поцеловала его, затем отодвинулась и оттолкнула его – Мне следовало быть с тобой, когда битва только началась, – сказала она, – когда деревья пробудились к жизни. Но я знала, что не могу, что ситуация не позволяет следовать моим желаниям.

– Как и теперь, – сказал Кеддерли, – для нас обоих. – Он провел рукой в светлых волосах Даники, грязных и спутанных после долгих дней войны.

Даника потянулась было поцеловать его вновь, но передумала и вместо этого ушла прочь.

Кеддерли оставался на Отпорном Холме еще пять дней, но больше ее не видел.

Эпилог

– Тебе следовало остаться в лесу, – сказал Абаллистер,

расхаживая по своей маленькой келье в Замке Троицы.

Дориген разумно держала на нем вой взгляд. В отличие от неудачи Барджина, это поражение посеяло мрачное настроение духа в главу Замка Троицы, настоящий страх, что его планы завоевания могут быть не так легко выполнимы. Под его рукой было все еще больше трех тысяч воинов, и еще больше можно было завербовать из племен, возвращающихся домой в горы, но Шильмиста была потеряна, по крайней мере, пока, и новый король эльфов решителен и отважен. Дориген слышала, и пересказывала Абаллистеру, много рассказов о подвигах могучего Эльберета в битве за лес.

– Тебе следовало остаться! – закричал старший маг, еще резче.

– Я не осталась бы среди этого подлого сброда со сломанными пальцами, – ответила Дориген, подняв свои забинтованные руки. – Ты действительно думаешь, что я была бы в безопасности среди гоблинов и орков?

Абаллистер не мог отрицать справедливости ее замечания. Он собственными глазами видел, что банда диких гоблиноидов может сделать с женщиной. – Без твоего руководства, дружина Рагнора превратилась в не более чем разрозненные шайки, – возразил он, – легкие цели для организованных эльфов и их нового короля, которого они так ценят. Уйдут месяцы, чтобы мы смогли оправиться от потерь.

– Среди гоблинов найдется предводитель, – ответила Дориген.

– И он будет верен нам? – с недоверием спросил Абаллистер.

– У нас есть время до прихода зимы, чтобы повернуть дела в Шильмисте в свою сторону! – отрезала Дориген в ответ, не отступая ни на дюйм от уверенности в своем решении уйти из леса. – Эльфов немного, не важно, как хорошо они организованы и какой у них предводитель. При всех их успехах, им еще долго придется избавлять Шильмисту от черной чумы, что наслал на нее Замок Троицы.

– Тебе следовало остаться.

– А тебе следовало приглядывать за своим сыном! – парировала Дориген, прежде чем успела хорошенько отдать себе отчет в своих действиях. Друзил, сидевший на столе Абаллистера, застонал и укрылся своими кожистыми крыльями, уверенный, что его хозяин готов испепелить Дориген не сходя с места.

Ничего не произошло. После нескольких минут тишины, Дориген, оправившись от ужаса, поняла, что попала в болевую точку, где Абаллистер, могучий Абаллистер, оказался уязвим.

– Кеддерли, – пробормотал волшебник. – Второй раз он встает на моем пути – а я-то думал, что избавился от мальчишки. Ну ладно, первое неудобство можно было забыть. В любом случае, я и сам не был уверен, что желаю Барджину завоевать Библиотеку, – открыто признал маг. – Но это! Нет, Кеддерли превращается в слишком большую угрозу, чтобы его терпеть.

– Так ты решил покончить с этой угрозой? – осторожно спросила Дориген. Она с трудом могла поверить в ледяное выражение лица Абаллистера, когда тот говорил о своем давно потерянном сыне.