В тени луны. Том 2
Шрифт:
Хотя стояла уже почти середина апреля, ночь действительно была свежа и прохладна, в этот год жара необычно долго задерживалась, и вполне можно было подумать, что еще первая половина марта, так зелены и красивы были трава и цветущие деревья. Розы в молочном свете казались бесцветными, но поздние цветы апельсиновых деревьев и похожего на пену жасмина выглядели, как белые звезды, и ночной воздух сладко пах цветами и влажной землей.
Алекс шел по широкой лужайке, его шаги были не слышны в траве, политой на закате садовниками, и случайно подошел к деревьям, отбрасывающим бархатные черные тени в лунном свете.
Кто-то стоял у дальнего края этой тьмы, широкие,
Она услышала тихие шаги и повернула голову, но не сделала ни одного движения, выражавшего удивление или тревогу, и, казалось, была так же уверена в том, что это именно он, как и он в том, что это была именно она. Она, быть может, даже ждала его, хотя в данный момент могла и не думать о нем. Но ей казалось совершенно естественным то, что он появился. Прохладная тишина сада была как бы другим миром, никак не связанным с суетой и беспокойством, которые были частью дневных часов. Она приняла его присутствие как нечто само собой разумеющееся и вернулась к своему созерцанию, как будто ее совершенно поглотил интерес к тому, что находилось там, и она не обращала на него внимания.
Стоя рядом с ней, Алекс мог видеть бледные очертания ее профиля на фоне темной массы листьев и чувствовать чистый прохладный аромат лаванды, связанный именно с ней. Когда его глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть изогнутые линии длинных ресниц, слабую, озадаченную морщинку между бровями и выбившуюся прядь черных волос, которая по-детски завивалась над ее ухом.
Винтер как будто не чувствовала его взгляда, и через какое-то время она шепотом просила:
— Что они делают?
Алекс посмотрел в сторону и впервые заметил то, что привлекло ее внимание. Что-то двигалось на открытом пространстве между острыми краями теней, отбрасываемых зданиями, находившимися на территории резиденции: оно двигалось в полнейшем молчании, придерживаясь теней и бесшумно перелетая через освещенные луной места, как стайки троллей, сгорбленных и смехотворных силуэтов на фоне серебристых блесток травы или стен дома, и снова пропадая в тенях и возникая опять только для того, чтобы быть поглощенными землей.
Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что это были люди, переносящие тяжелые грузы, сгибающиеся под мешками на плечах или тяжелыми ящиками, и оставляли их в погребах, которые были под несколькими зданиями резиденции. Он сказал довольно непринужденно:
— Они просто переносят запасы на лето. Зерно и…
— И боеприпасы, — закончила Винтер. — Зачем? И почему они делают это ночью? Некоторое время назад там был Джордж Лоуренс. Я видела его. Он сказал, что идет спать, но сам пришел сюда, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости. Прошлой ночью они занимались тем же самым. И позапрошлой тоже. Кому нужно столько запасов, если только… если только они не думают, что дворец будет осажден. В этом дело?
Алекс не ответил на вопрос. Вместо этого он сказал:
— Почему вы приходите сюда наблюдать за ними каждую ночь?
— Я не прихожу. То есть, я хочу сказать, что я прихожу не наблюдать за ними. Я просто вышла погулять по саду.
— В это время? Уже очень поздно.
— Я
Она смолкла, и через мгновение Алекс спросил:
— Что говорит Амира? И кто она такая?
Винтер обернулась и с удивлением посмотрела на него. Ей показалось невероятным, что Алекс не знает про Амиру. Потом она вспомнила, что едва виделась с ним почти три месяца после своей свадьбы и что он даже не знал историю того, как она появилась в Лунджоре. Она рассказала ему что-то из этого сейчас, о Хуаните и Азизе Бегам, и о Гулаб-Махале, стоя среди благоухающих теней сада, из которого открывался вид на спящий город и дом, в котором она родилась.
Стоял апрель, когда Маркос де Баллестерос, выезжая из ворот Гулаб-Махала, повернулся в седле, чтобы увидеть Сабрину среди причудливых теней золотых деревьев, и она не знала, что он видит ее в последний раз. Восемнадцать лет назад. И теперь снова был апрель, и дочь Сабрины рассказывает эту историю, как когда-то ей рассказывала Зобейда…
— Мы так и не узнали, что с ними случилось — с Азизой Бегам, моей теткой Хуанитой и остальными, — в заключение сказала Винтер. — Письма прекратились. И это все. Я даже не знала, что Амира осталась жива, кого я знала.
Она задумалась и потом медленно произнесла:
— Я думаю, Амира боится. Ее муж не любит британцев, и я думаю… я думаю, он не доверяет ей, потому что в ней течет западная кровь. Она не позволяет мне приехать в Гулаб-Махал, и я видела ее всего лишь дважды. Она сказала, что ей нелегко со мной видеться, и я не думаю, что ее муж знает о том, что она это сделала. Может быть, если бы он узнал, он бы наказал ее. Как вы думаете, он накажет ее? Джехан Хан рассказал мне, что Нила Рам отрубил жене руки за то, что она ослушалась его…
Ее голос вдруг задрожал от страха, и она протянула руку и вцепилась в рукав Алекса:
— Алекс, вы не думаете, что он сделает что-нибудь в этом роде, не правда ли?
Алекс посмотрел на маленькую ладонь на его руке и не смог противиться желанию накрыть ее своей ладонью. Его прикосновение как будто испугало ее, он почувствовал, как напряженно сжались тонкие пальцы и неподвижно замерли под его легким пожатием. Он мягко и не спеша убрал свою руку, но спугнул ее доверительное спокойствие, и легкость между ними исчезла.
Алекс сказал сухим голосом:
— Нет, я так не думаю. Полагаю, жена Нила Рама занималась какими-то тайными делами. Навестить двоюродную сестру, даже если она европейка, вряд ли такое большое оскорбление. Она считает, что существует опасность вооруженного восстания?
Винтер покачала головой.
— Она сказала, что город полнится странными слухами, но не сказала, что это за слухи. Она только… только сказала, что я должна уехать в горы и не оставаться в Лунджоре.
— Насколько я помню, я вам говорил то же самое.
— Я знаю. Но в Лунджоре есть еще около двадцати женщин…
Она резко замолчала, жалея о том, что сказала. Вывод был настолько очевиден. Какого же ответа она ожидала от Алекса? Что она была единственной, о чьей безопасности он заботился? Она непроизвольно отодвинулась от него, чувствуя, как жаркая краска заливает ее лицо, и с благодарностью подумала о темноте, скрывавшей ее. Но голос Алекса был резким и холодным:
— Мне об этом известно. И если бы у меня была власть, я отослал бы всех вас к ближайшему расположению британских войск в горах, пока еще есть время. Не ради вашей безопасности, но ради нашей.