В тени луны. Том 2
Шрифт:
Если бы он смог избавиться от них! Если бы он только смог доставить их в безопасное место, он смог бы добраться до Генри Лоуренса или до войск, которые к настоящему моменту, должно быть, продвигаются в сторону Дели, чтобы атаковать его. И тогда останется только его собственный район… Но он ничего не смог сделать до сих пор. В данный момент, по крайней мере, женщины были в безопасности, и он не сможет перевезти их до тех пор, пока у него не будет более достоверных данных.
Он проспал большую часть того первого дня в Хиррен Минаре, и проснулся с волчьим аппетитом, который можно было частично утолить похлебкой из сухого зерна и отчасти рыбой, которую Лу Коттар, найдя лесы и рыболовные
Он рассердился, обнаружив, что Винтер готовит над костром, который разводит в углу каменной комнаты внизу, и обвинил ее в том, что она совсем не думает, что делает, и потребовал, чтобы в будущем огонь днем не разжигали. Винтер улыбнулась ему очень нежно, как мать, балующая своего выздоравливающего ребенка. Она оправдывалась с легкостью, которая приводила Алекса в бешенство, так как она, по его мнению, не думала об опасности, которая при этом возникала. Ему придется за ними присматривать — если их предоставить самим себе, то они пропадут. Он не мог оставить их умирать.
Но Алекс оставил их одних в течение прошлой ночи и весь следующий день, и не рассказал при возвращений, где он был и что делал. Винтер, знавшая его лучше, чем Лу Коттар, даже не спросила его об этом; а Лу спросила, но не получила ответа. Алекс отправился в свою резиденцию.
В разрушенном куполе Хайрен Минар находились связанные в узел чистые вещи, и Лу Коттар, вернувшись с реки, неожиданно подошла к нему в то время, как он развешивал свою одежду, она взяла его за рукав и пронзительно вскрикнула:
— О, господи, Алекс, ты напугал меня!.. Я подумала на миг…
Алекс спросил:
— Это изменило меня настолько сильно?
— Да. Я не знаю почему… Это только одежда. Ты выглядишь слишком смуглым, и те волосы сильно отличаются.
— Это ошибка — носить искусственные волосы, — сказал Алекс, надвигая сальные волосы, которые упали на его плечи ниже чалмы, — но, к сожалению, это не помогает.
— Тебе следует отрастить усы и бороду, — сказала Лу, — тогда никто не узнает тебя.
— Мне хотелось бы отрастить свои собственные волосы, так как искусственные намного светлее, но это займет уйму времени, если понадобится. Тебе какое-то время придется побыть одной. Не зажигай огонь. — Он повернулся и пошел прочь, исчезнув в джунглях в направлении Лунджора.
Резиденция была покинута, если не считать котят и ворон, да бродячих собак, в воздухе стоял тошнотворный запах от гниющих отходов и разлагающихся трупов, над которыми жужжали тысячи мух. Невозможно было опознать погибших. Алекс собрался с силами, пытаясь найти среди них хоть какие-нибудь вещественные доказательства, чтобы узнать кто эти люди, но был вынужден оставить это; его бунгало оказался разграбленным, как и остальные, подвергшиеся ограблению. Шайку воров не интересовали напильники и бумаги, они и не думали их уничтожать. Их смущало одно обстоятельство — тело комиссара Лунджора.
Конвей Бартон лежал на полу между внутренней дверью и столом, Алекс перевернул его и, осматривая, не обнаружил на теле ни одной раны. На нем почти не было одежды, кроме халата яркой расцветки и одного тапочка, было непонятно, что он мог здесь делать и как попал сюда — по своему собственному желанию или его привели сюда силой. Но одна деталь, по крайней мере, была очевидной — он умер недавно, в отличие от остальных погибших. И по испуганному выражению лица было видно, что он умер от страха.
Опасаясь потерять много времени, чтобы выкопать могилу для такого большого, грузного человека, Алекс, собрав некоторые напильники и важные записи, закрыл дверь и оставил его.
Среди развалин резиденции или его собственного бунгало почти ничто
Алекс больше не приходил на территорию, где располагались войска, и избегал ходить по этим дорогам днем.
На следующую ночь после своего возвращения из резиденции он пошел, пробираясь сквозь кустарник при свете месяца, в деревню, где жил Кашмер, его знакомый охотник. Это был огромный риск, так как Алекса хорошо знали в деревне. Но это был оправданный риск, на который надо было отважиться, так как он не мог ничего предпринять, не имея никаких новостей. Старый охотник подошел к двери своей хижины, уже зная, кто был за ней, несмотря на слабый свет звезд, так как он хорошо видел в темноте. Обернувшись, он сказал что-то находящимся внутри хижины и последовал за Алексом в ночь; они осторожно шли, пригибаясь, в полумраке среди теней пшеничного поля в течение получаса, переговариваясь шепотом.
Тремя днями позже, на заходе солнца Алекс встретил Эмира Ната и его дружков в трех милях за пределами расквартированных войск. Иногда он встречал Кашмера, иногда Эмира Ната, а однажды встретил своего друга из города, Лалу Тейкура Десса, который писал всем письма на восточном базаре; он жил в переулке, недалеко от магазина шелковых тканей Дитты Мулла, где продавались также шелковые платья и нитки. Таким образом он получал новости из города, деревень и близлежащих районов.
Агенты сообщили ему, что открыто передвигаться было еще опасно, так как сельская местность была охвачена волнениями, повсюду шныряли банды вооруженных сипаев, с важным видом расхаживая по деревням. Они поймали двух европейцев, скрывавшихся в хижине одного сельского жителя, и убили не только их, но также человека, который дал им убежище, а также всю его семью, в назидание другим. Это они должны были нести ответственность за продолжающуюся панику. Большинство жителей ничего не просили, кроме как оставить их в покое, чтобы они смогли продолжать пахать, сеять и убирать урожай. Для них мало значило, кто правил страной — земля кормила их, дождей было достаточно, и урожаи были хорошими, налоги не были чрезмерно высокими, а в тяжелые, неурожайные годы выдавались пайки. Несколько местных землевладельцев приняли активное участие в восстании, и низшие слои населения города могли всегда положиться на них в разрешении своих проблем. Но были и другие, которые оставались спокойными и выжидали, «куда ветер подует», как многие в Лунджоре.
— Но если скоро не освободят Дели, — сказал Эмир Нат, — они также присоединятся к восставшим. Еще нет новостей оттуда, но пошел слух, что не все англичане убиты, как сначала думали, и что из Эмбела движется армия, чтобы снова взять Дели. Если бы это оказалось правдой, и Дели был бы взят, тогда многие из тех, кто сейчас в нерешительности, оставались бы спокойными. Поэтому, ты пережди и скрывайся до тех пор, пока самое худшее останется позади. Множество европейцев, а также их детей были вынуждены уехать из боязни быть схваченными или убитыми, или взятыми в плен к тем, кто не хотел колониального владычества Англии. Переезжать сейчас было все равно, что влезть в петлю, так как нигде не было сейчас безопасно. Оуд также был охвачен волнением, и говорили, что Лоуренс и все англичане, находившиеся сейчас в Лакноу, будут скоро убиты и что Главнокомандующий погиб в Эмбеле…