В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Война затянулась, приобретя характер частых пограничных стычек, рейдов отрядов рыцарей по территориям противника, внезапных налетов, захватов и поджогов замков, башен и крепостей. В целом, сражение первых дней войны у ворот Жизора, хотя и не выявило явного победителя, все-таки принесло больше пользы королю Франции, нежели Генриху Английскому.
Людовик вышел из этого боя повзрослевшим и окрепшим духом правителем, его армия приобрела важный опыт поражения. Войска поняли главное, победу можно упустить ценой только одной оплошности и элементарной беспечности. Людовик Французский, наконец-то, вычислил своего самого главного внутреннего врага, которым являлся граф Тибо, владетель Блуа, Шартра, Шампани, Бри, Мортеня, сеньор, обладающий крайне большим фамильным доменом, племянник короля Англии.
Первое время, граф Тибо вел себя крайне корректно по отношению к своему сюзерену. Людовик даже принял участие в операции против врага Тибо, сира Гуго де Пюизе, наследственного врага Шартрского дома. Оказав помощь Тибо, Людовик сжег замок Гуго, а его земли конфисковал в пользу короны Франции. Тибо, используя незначительный спор с королем по поводу возможности строительства одной крепости на спорных землях, разорвал оммаж и атаковал части Людовика.
Война приобрела новый характер, разгоревшись на двух фронтах. На первом, что граничил с Нормандией, все было более или менее успешно для Людовика. Верные королю, отряды графов де Перш и сенешаля Вексена Ангеррана де Шомона активно терроризировали Нормандию. Граф Фульк Анжуйский, используя благоприятный случай, отвоевал графство Мэн, которое являлось наследием его супруги Эремберги. Граф принес вассальную клятву Генриху, как герцогу Нормандии, за графство Мэн, но, крайне условную и ничего не значащую…
Второй, внутренний, фронт войны отнимал больше сил и энергии у короля Людовика. Граф Тибо оказался тонким и прожженным интриганом, сумевшим втянуть в конфликт с королем многих знатных сеньоров.
Граф Андре де Йорк был вызван в Англию для усмирения мятежей саксонцев на границах с Шотландией. Он периодически переписывался с Годфруа де Леви, но это были ничего не значащие, просто дружеские письма. Разведки обеих сторон, поначалу косившиеся на эту странную дружбу двух рыцарей из враждующих лагерей, в конце концов, перестала видеть в них опасность, или это было для вида, кто их знает, этих разведчиков.
После Жизора, Годфруа де Леви отправился к себе в графство, заниматься подготовкой новых рекрутов, готовить провиант и деньги для королевской армии. Только через полтора года он будет призван Сугерием в Париж, да и то, с небольшим эскортом. Но об этом позже…
А пока он наслаждался спокойствием относительно мирной жизни в тылу, куда лишь изредка долетали разрозненные новости о ходе затянувшейся войны. Делать в основном было нечего, и Годфруа позволил своей женушке уговорить себя, наконец-то, заняться образованием. Теперь, все чаще и чаще, де Леви – старший просиживал за толстенными книгами в огромной библиотеке домовой церкви, расположенной в замке. Свет, проникая через огромные романские витражные стекла окон, бросал причудливые тени на старинные манускрипты. Но больше всего Годфруа любил слушать, особенно по вечерам, когда непогода или ветра завывали за окнами и в большой каминной трубе, как читает вслух его Луиза. Почти все чада и домочадцы собирались в просторной зале главного дома, который Годфруа, вернее сказать – его жена, облагородила и придала ему более теплый и, я бы сказал, домашний и уютный вид.
Все собирались слушать чтение Луизы. Правда, Годфруа больше всего любил слушать устные пересказы его жены, поражаясь при этом её огромной и цепкой до мелочей, связанных с именами, титулами и датами, памяти.
– Милая. Как ты можешь запоминать столько всего? – Не раз восхищался Годфруа.
Луиза мило улыбалась в ответ, проводила белоснежной изумительной ручкой по своим густым черным, как смоль, волосам, и отвечала:
– Дурачок ты мой. У нас, на Юге, принято давать приличное образование детям, тем более, если они из древних и родовитых семейств…
Годфруа после этих слов обычно хмурил лоб, изображая обиженного супруга. Луиза заливалась веселым и звонким смехом, в котором было столько любви и нежности к нему, что де Леви оттаивал.
Сегодня, невзирая на промозглую погоду, даже старый рыцарь Антуан де Сент-Омер пришел послушать рассказ Луизы. Дети расселись возле матери, прижавшись головами к ее пышной юбке, только старший сын Годфруа – Филипп с серьезным видом сел рядом с отцом и наставником. Оруженосцы и остальная прислуга затихли вокруг. Шателен замка, Шарль Мрачный уложил полный очаг камина огромными бревнами, чтобы они дольше могли освещать зал. Все приготовились слушать очередной рассказ хозяйки замка.
Луиза немного отпила вина из красивого золотого кубка, вытерла уголки рта белым полотенцем и начала свой рассказ:
«Сегодня, пожалуй, я расскажу вам всем немного о славной и поучительной жизни нескольких древних франкских королей. Сегодня я решила посвятить свой рассказ королю Шарлю Лысому, основателю Французского королевства, каким мы его знаем сейчас.
Шарль был поздним ребенком. Он родился, когда старшие братья его были уже взрослые люди, получившие каждый свою долю в империи. Выделить новое королевство младшему сыну Людовик мог, только отобрав какие-то земли у старших. Такой передел привел к ссорам и распрям в императорском семействе, что в конечном итоге ускорило распад империи. К моменту смерти Людовика Благочестивого королевство Шарля включало в себя Нейстрию, Аквитанию, Септиманию, Испанскую марку и Бургундию до швейцарских Альп. Однако эти владения ему предстояло еще защитить.
Летом, если я не ошибаюсь, в июне восемьсот сорокового года, Людовик Благочестивый умер. (Старый Антуан в знак согласия кивнул головой) Старший сын его, Лотарь, немедленно сделал попытку овладеть всей империей.
Осенью Шарль вынужден был уступить ему большую часть своих владений – за ним осталась только южная Франция до Луары и некоторые области между этой рекой и Сеной. Весной Шарль перешел в наступление и вновь овладел всеми землями до Сены, занял Сен-Дени и Труа. В Аттиньи к нему прибыли послы от третьего брата, Людовика Немецкого, и предложили союз против Лотаря. Шарль охотно согласился.
25 июня восемьсот сорок первого года, в большой битве близ Фонтенуа, они нанесли Лотарю сокрушительное поражение. После этого Шарль двинулся покорять Аквитанию. Аквитанцы вместе с Пипином, отложились от него и сражались на стороне Лотаря…»
Жанна немного передохнула, откусила сочную осеннюю грушу и посмотрела на слушателей.
– Верно, дочка. Все верно, – кивнул головой мессир Антуан. – Продолжай, пожалуйста.
– Мама, мама! Расскажи нам еще о короле Шарле!!! – наперебой зашумели сыновья.
Жанна улыбнулась и продолжила:
«До конца года Шарль покорил все земли по Луаре и Сене и склонил на свою сторону население областей, лежащих по Маасу, действуя, как говорят летописцы, больше любовью, чем страхом. Вскоре, младшие братья опять объединили свои армии и стали теснить Лотаря. Наконец, покинутый своими вассалами, тот должен был согласиться на равный раздел империи. До конца года Шарль успел завершить покорение Аквитании, оттеснив Пипина в неприступные южные горы…»
Мелодичный и приятный голос его жены незаметно убаюкал Годфруа де Леви, который задремал, слушая ее удивительный рассказ…