В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Гонец встал, учтиво поклонился и, присев на край стула, ответил:
– Ваша милость, к несчастью, нам надлежит объехать еще насколько замков…
Филипп с досадой в голосе произнес:
– Откушайте, пока мои конюшие перековывают ваших коней. – Он поискал взглядом шателена замка, который жестами показал рыцарю, что, скорее всего, коней придется заменить. – Даже так, я велю немедля выдать вам из моих конюшен четверку свежих скакунов. Их тотчас же начнут готовить к выезду…
Гонец молча поклонился рыцарю и, понимая, что требуется некоторое время на подготовку коней, жестом приказал своим спутникам приступать к еде. Гости с нескрываемым голодом накинулись на дымящееся мясо, которые слуги уже нарезали большими кусками и, положив их на ломти свежевыпеченного хлеба, подавал гостям, не забывая при этом наполнять большие серебряные кубки прохладным вином, поднятым из подвалов замка.
Филипп развернул пергамент и, опершись локтями на стол – так руки будут меньше дрожать от волнения, стал читать вызов короля. К его удивлению и, некоторой досаде, вызов был написан рукой Сугерия, но Людовик, все-таки, самолично подписал письмо, выведя гусиным пером свой вензель в виде стилизованной под лилию буквы «Л» и шестерки, прописанной римскими цифрами…
«…посему, моему верному вассалу Филиппу де Леви, сыну достославного епископа Шартрского Годфруа, надлежит немедля выехать к нам в замок Монкруа и отыскать нашего верного слугу и советника монсеньора Сугерия, дабы вручить ему свой меч и выслушать приказания, кои он доведет до твоих ушей от нашего имени и с нашего полного согласия и одобрения. Приказываю тебе, рыцарь Филипп, прибыть в означенное место не позднее пяти дней с момента получения письма и взять с собой полное «копье», да средства, надобные для безбедного проживания и обеспечения своих людей в течение сорока дней…»
Филипп почувствовал, как по его телу пробегают мурашки, а жилы наполняются каким-то сладостным и трепетным прохладным потоком, кружащим голову и вызывающим легкое головокружение. Он снова кинул взгляд на пергамент:
«…Божьей милостью Людовик Французский, король франков, рыцарь. Писано Сугерием в Париже, во дворце Сите, двадцать восьмого декабря 1026 года от Рождества Христова…»
Рыцарь свернул пергамент, улыбнулся, демонстрируя гостям и слугам свое прекрасное настроение и, подняв большой серебряный кубок с вином, произнес тост:
– Да здравствует великий король Людовик Французский! Долгие лета его мудрому и славному правлению! Да хранит Господь короля и его наследников!..
Он разом осушил свой кубок и, ловко подцепив большой кусок оленины кинжалом, впился в него зубами.
Королевские гонцы дружно выпили и углубились в поедание горячей оленины, продолжая беседовать с Филиппом и его рыцарями, севшими за стол рядом с ними. Пользуясь моментом, хозяин замка незаметно подозвал Оливье и тихо произнес:
– Немедля отзови Шарля и вместе с ним готовьте в поход полное рыцарское копье. – Оруженосец весело заблестел глазами и хотел, было, сломя голову кинуться к шателену, но Филипп схватил его за рукав и тихо добавил. – Да не торопись ты так. Прикажи подготовить отряд к «шевоше». Пусть каждому рыцарю подготовят по три запасных палефроя, оруженосцам и конюхам хватит и по одному. – Оливье снова дернулся, но Филипп резко осадил его. – Говорю тебе, перестать скакать, словно весенний заяц! Для обеспечения копья пусть Шарль перекует двадцать ронкинов – нам, судя по всему, может выпасть долгий переход…
– Сеньор, да я все помню… – Оливье посмотрел на рыцаря счастливыми глазами. – Не извольте так переживать! Все будет сделано в наилучшем виде! Прикажу отобрать лучшей солонины, сухого просеянного овса для лошадей, да денег…
– Да-да, я и забыл… – кивнул Филипп. – Пусть Шарль идет к шамбриэ Пьеру, откроет схрон и возьмет пять тысяч ливров серебром…
– Ух, ты! Мы, что, в крестовый поход идем?..
– Кто его знает, Оливье. Я лишь вассал короля и обязан быть подготовлен ко всему, что прикажет сюзерен… – Филипп пожал плечами и окинул взглядом зал. Гости полностью погрузились в поедание свежего мяса и ожидание момента, когда конюхи рыцаря известят их о готовности свежих коней. Старший гонец, нет-нет, а поглядывал на входные двери, нервно ерзая на высоком деревянном стуле, который своей резной спинкой более походил на кресло.
В это время в зал вбежал старший конюший и, учтиво поклонившись, крикнул:
– Лошади готовы, ваша милость!..
Филипп в ожидании этого момента буквально извелся на месте. Он поднялся и вопросительно посмотрел на гонцов. Старший королевский гонец отложил мясо в сторону, залпом допил вино, налитое слугой в кубок, обтер губы рукавом своего гамбезона и, поклонившись хозяину замка, произнес:
– Простите, мессир де Леви, но нам, как это ни досадно, но надо спешить. Разрешите поблагодарить вас за столь обильное угощение и внимание, проявленное к нашим персонам…
– Пустое, – прервал его Филипп, – для меня честь услужить верным слугам его величества, вассалом которого я являюсь…
– Благородные слова, – поклонился гонец, – мое имя – Жан де Бомон. Я пятый сын графа де Бомона и, с этого момента, мессир, вы можете полностью рассчитывать на меня и располагать мною так, как вам заблагорассудится, кроме дел, направленных против моего сюзерена – короля Людовика…
Дежурная фраза, сказанная молодым де Бомоном, была, тем не менее, искренней, о чем свидетельствовали глаза гостя: горящие, открытые и честные. Скорее всего, подумал Филипп, сеньоры не часто, вот так, от всей души, жалуют королевских посланников…
– Благодарю вас, благородный Бомон. – Филипп поклонился. – Для меня будет большой честью обратиться к вам, мессир Жан, в случае надобности…
– Мой меч всегда будет вам подмогой… – гонец еще раз поклонился, жестом приказал своим спутникам собираться в дорогу и, развернувшись, направился к выходу.
Филипп, на всякий случай, быстро подозвал слугу и тихо произнес:
– Поль, живее на кухню, собери гонцам в дорогу…
Поль молча поклонился и убежал исполнять приказ рыцаря.
Жан де Бомон уже сидел в седле, наблюдая за тем, как его спутники подгоняют упряжь своих коней, готовясь к быстрому, но изнурительному броску на Орлеан, когда его внимание привлек слуга хозяина замка.
– Чем могу тебе помочь?.. – спросил Жан, слегка наклонившись в седле. – Я еду на Орлеан, так что вряд ли буду тебе полезен, чтобы передать письмецо…
Слуга весело улыбнулся и ответил:
– Спасибо, сеньор гонец, но мне, слава Господу, и писать-то никому не надо. Я сирота. Мой добрый хозяин приказал передать вам вот это… – он протянул Жану два увесистых узла, в которых была еда для гонцов. – Он приказал мне, строго-настрого, чтобы вы не отказывались, а то, мессир, он приказал мне махнуть рукой…
– Не понял? А рукой-то, зачем махать?.. – удивился Жан де Бомон.
– Так ведь, мессир гонец, – слуга хитро прищурился и улыбнулся, – ежели я махну рукой, то воины мигом опустят решетку на воротах…
– Однако… – поразился Жан де Бомон, – давненько я не сталкивался с подобным гостеприимством. Мы с благодарностью принимаем еду… – он взял оба узла и закрепил их на луке своего седла. – Прости, но нам пора…
Жан поддал шпорами своего коня и поскакал к воротам замка, высекая искры подковами. Три всадника, составляющие его эскорт, поспешили за ним и вскоре скрылись в темноте арки надвратной башни…