В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора
Шрифт:
Последним пунктом нашего визита (перед возвращением в Нью-Йорк и вылетом в Москву) был Детройт. Гигантская автомобильная империя находилась в окружении ухоженных городков. Нас разместили в уютной стандартной двухэтажной гостинице. Городок Дирборн считался родовым гнездом всех поколений Фордов. Нашу попытку совершить пешую прогулку по зеленым лужайкам и дорожкам полей для гольфа прервал хозяин гостиницы. Он догнал нас на автомобиле со словами:
– Ради бога, не позорьте меня! Это подрывает престиж отеля. Я готов вам предоставить столько машин, сколько нужно.
Из всех городов, в которых довелось побывать, Детройт произвел самое неприглядное впечатление. Наш приезд совпал с периодом отраслевого спада. Это наложило отпечаток на облик промышленного гиганта. Он выглядел запущенным и мрачным. По улицам бродили толпы безработных. Нерадостную картину усугубляли многочисленные высотки с пустыми глазницами оконных
«Форд Моторс»: машины, моторы, полигоны…
Незабываемое впечатление: производственные, административные и лабораторные строения гармонично связаны в единую объемно-пространственную структуру. В центре застройки высился уникальный испытательный полигон в виде огромного купола. Нас принял в рабочем кабинете внук Форда I – Генри Форд II. В рабочем комбинезоне он ничем не отличался от рядовых работников. После краткого обмена приветствиями в его сопровождении мы прошли вдоль сборочного конвейера автомобилей. Невозможно было скрыть восхищение. Высочайший технологический уровень производства гармонично сочетался с идеальной слаженностью, чистотой и порядком.
После экскурсии отпрыск династии Фордов любезно пригласил нас отобедать в рабочей столовой. В ней также все до мелочей было подчинено идеально продуманному американскому порядку. За каждым работником закреплялось определенное место за обеденным столом. Он должен был его занять с точностью до одной минуты во время короткого перерыва. Подогретый обед в герметичной упаковке с красочным изображением содержимого дожидался едока в определенной номерной ячейке. Прозрачный защитный экран открывался с помощью индивидуального жетона. Жизненный конвейер не мог замедлиться ни на минуту: если ты опаздывал, время твоего обеда сокращалось настолько, насколько ты опоздал. Во время обеденного перерыва владелец автомобильного гиганта на равных с простыми рабочими восседал за общим столом [139] . После обеда нас вывели на открытую территорию, уставленную несметным количеством машин. И, совершенно неожиданно, в качестве подарка предложили выбрать любой приглянувшийся автомобиль. Мы растерянно топтались на месте, не зная, как отреагировать. Вспомнилась русская поговорка: «За морем телушка полушка, да рубль перевоз». Наш постоянный сопровождающий, как бы между прочим, напомнил:
139
Есть основания полагать, что и рабочий комбинезон, и питание вместе с рабочими были пиар-акцией наших западных партнеров…
– Да, хорош подарок! А что дальше? Как переправите через океан? И как это будет воспринято дома?..
Он выразительно покачал головой. В дипломатичной и вежливой форме мы отказались от фантастического дара. Впрочем, возможно, это было только хорошо продуманной любезностью… Но все равно приятно. Прощание прошло по-американски: нас обнимали и крепко хлопали по плечу. Чем сильнее хлопок, тем выше уровень симпатии. Заключительные слова также заставили задуматься. В переводе они звучали примерно так:
– Общаясь с вами, мы узнали много интересного. Это поможет внести полезные усовершенствования и увеличить прибыль.
Возможно, все это говорилось из вежливости. Зато мы на практике почувствовали, что такое атмосфера общения в стиле мудрого Дейла Карнеги [140] : она создавала ощущение тепла, доброты и уважения.
Предстоял относительно долгий перелет в Нью-Йорк, а оттуда – к родным пенатам. Я с удовольствием погрузился в мягкое кресло. Под монотонный рокот двигателя самолета стал умозрительно перебирать фрагменты накопленных впечатлений. Как мираж, возник в памяти просторный, утопающий в зелени широких авеню Вашингтон. Он скорее напоминал Европу, чем типичный американский город со сгустком небоскребов. Его регулярная планировка была задумана французским градостроителем Пьером Ланфаном. Вашингтон как бы «нанизан» на две главных оси. На продольной, более длинной оси размещены важнейшие силуэтно-объемные доминанты – Капитолий, высоченный обелиск Вашингтона, монументальный мемориал Авраама Линкольна. Более короткая поперечная ось незримо пересекается с продольной на обелиске Вашингтона. Ее замыкают с двух сторон Белый дом и мемориал Джефферсона. По негласному закону ни одно строение в столице не превышает высотой купол Капитолия. Запомнилось посещение уютного, старомодного Джорджтауна, населенного преимущественно черными горожанами. Облик красочных
140
Дейл Карнеги считал, что в мире нет плохих людей, а есть лишь неприятные обстоятельства, с которыми можно бороться, и совсем не стоит из-за них портить жизнь и настроение окружающим. Стоял у истоков создания теории общения, переведя научные разработки психологов в практическую область, разработав собственную концепцию бесконфликтного и успешного общения. Его книги остаются популярными и по сей день.
На Арлингтонском кладбище мы возложили цветы на скромные захоронения убиенных Джона и Роберта Кеннеди. Однотипные вертикальные надгробия заполнили огромную, аккуратно подстриженную под зеленый бобрик территорию мемориала. Под ними покоились ветераны войн всех рангов на основе принципа «перед Богом все равны».
Я слегка вздремнул. Разбудила турбулентность. И снова отрывочные мысли обратились к городам Америки. Как в ярком калейдоскопе, всплыла первая столица Штатов – Филадельфия («Город братской любви»). В его центре, перед входом в огромный парк, высится монументальная ратуша. Ее граненая башня увенчана скульптурой основателя города – квакера Вильяма Пенна [141] .
141
Пенн Уильям (англ. William Penn; 1644–1718) – ключевая фигура в ранней истории английских колоний в Америке, Пенн почитается в США как один из отцов-основателей государства и его первой столицы – Филадельфии.
Рыночное чрево Манхэттена
В Нью-Йорке мы пробыли еще несколько дней. Накануне вылета в Москву решили посетить огромный вещевой рынок, чтобы приобрести подарки и сувениры. В те годы (до ликвидации) он размещался на Манхэттене, между Чайна-тауном и Литл-Итали, на Очед-стрит (Orchard Street). Среди командировочных он назывался Яшкин-стрит из-за преобладания магазинов и лавок еврейских эмигрантов. Поражал разнообразный выбор товаров, казалось, из всех стран мира. Рынок отличался предельно низкими ценами и возможностью торговаться. Нас привели в один из наиболее популярных магазинов верхней одежды. Его владелец – вылитый местечковый персонаж, словно сошедший с одного из живописных полотен великого Марка Шагала [142] . Когда он представился земляком художника из Витебска, это ощущение усилилось. Умные глаза, выражавшие вековую грусть еврейского народа, изучающе уставились на нас через большие очки в роговой оправе.
142
Шагал Марк Захарович (фр. Marc Chagall; 1887–1985) – белорусский, российский и французский график, живописец, сценограф и поэт еврейского происхождения. Марк Шагал – один из самых известных представителей мирового художественного авангарда XX в. Для Шагала характерны ирреальные произведения (часто на фольклорные и библейские темы), отмеченные тонкой красочностью, выразительным живописным рисунком. Образы детства – облик Витебска и окружающих деревень, приметы провинциального быта еврейского местечка из «черты оседлости», национальный фольклор – все это занимает особое место в творчестве художника. До конца жизни в его творчестве прослеживались «витебские» мотивы.
Мы молча двигались по торговому залу, как по музею. Владелец первым прервал молчание. С акцентом, на ломаном русском языке, путая падежи и местоимения, воркующе-вкрадчиво обратился к нам:
– Сразу узнал дорогих земляков. И как же вас советская власть выпустила в таком количестве? Вы, случайно, не шпионы, которые вроде бы заполонили Америку?
Мы со смехом ответили:
– Не волнуйтесь. Мы, случайно, всего-навсего архитекторы. Хотим научиться строить быстрее, дешевле и выше всех. Но если в Америке это считается шпионажем, значит, мы действительно шпионы. Кстати, как вы догадались, что мы из Советского Союза?
Владелец магазина хитро прищурился и с доброй улыбкой ответил:
– У вашего покорного слуги, старого Алона, глаз как алмаз! Я сразу определяю, кто есть кто. Не узнать своих – позор на мою седую голову! Купите ли вы что-то или нет – я все равно счастлив пообщаться с вами.
Он обошел всех нас, крепко, не по возрасту, обняв. Затем с деловым видом продолжил:
– Перейдем к делу. Я понимаю, что вы здесь не ради знакомства со старым Алоном! И вы не прогадали: самая лучшая и дешевая верхняя одежда на весь Нью-Йорк – только у меня.