В тине адвокатуры
Шрифт:
К такому решению мысленно пришла княжна Маргарита Дмитриевна под тенью столетних деревьев дедовского парка.
XXI
Меткий выстрел
— Мечтаете! — раздался около нее голос.
Княжна вздрогнула.
Перед ней стоял Николай Леопольдович.
Побеседовав несколько времени с княгиней, и уверив ее, что злоупотреблять позволением князя Александра Павловича занимать ее было бы с их стороны опрометчиво для будущего, он оставил ее за любимым ее занятием — раскладыванием пасьянса, а сам поспешил
Не застав княжну на террасе, зная ее привычки, пошел искать ее по аллеям «старого парка» и, как мы видели, предстал перед нею в ту минуту, когда она пришла к роковому решению.
— Ну-с, — начал он, подсаживаясь к ней, — на чем мы с вами остановились? Давайте продолжать, если ваши мечты, в которых я застал вас, не заставили вас позабыть наш разговор.
— Ничуть! — ответила княжна. — Я именно и думала о нашем разговоре, думала о вас.
Он встал и поклонился с комическою важностью.
— Весьма признателен вашему сиятельству, что вы в минуты досуга иногда вспоминаете в своих мечтах такое ничтожное существо, как ваш преданный и покорный слуга.
— Перестаньте балаганить! Это совсем к вам не идет, а преданы ли вы мне — это я еще увижу, но что не будете покорны, я это знаю, на это не рассчитываю и даже этого не желаю.
— Преклоняюсь перед вашею прозорливостью и способностью не желать недостижимого. Что же касается моей преданности, то предан я буду тому, кто меня оценит по-достоинству.
— А можно спросить, какая будет цена? — улыбнулась она.
— Это относительно. Вы, собственно говоря, спрашиваете об этом из сиятельного любопытства вообще, или же для себя? — серьезным тоном спросил он в свою очередь.
— А если бы для себя.
— Для вас — вы сами безусловно и бесповоротно! — не сморгнув, в упор отвечал он ей.
Она смутилась.
— Это значит… вы делаете мне… предложение? — с расстановкой спросила она.
— Нет, не значит! — цинично улыбнулся он.
— Я вас в таком случае отказываюсь понимать.
— Как будет угодно вашему сиятельству.
— Но если бы я согласилась быть вашей женой? — глухим голосом с трудом вымолвила она.
— Увы! При настоящем положении вещей я принужден был бы отказаться от этой высокой чести. Отказаться в ваших и даже в наших общих интересах, если бы вы, понятно, пожелали, чтобы они были общие, — невозмутимо продолжал он.
— Я вас опять не понимаю.
— А, между тем, это так понятно. Что приобретаю я, женясь на вас? Красавицу девушку, которая из княжны Шестовой превращается в жену кандидата прав Маргариту Дмитриевну Гиршфельд, и более ничего. Еще менее приобретаете вы, жертвуя даже своим титулом. Вы получаете мужа, только что вступившего на скользкое адвокатское поприще, без средств, а следовательно без возможности с честью и славою идти по этому пути. Образуется из нас бедная семья, которая может приращаться. Природа не справляется с родительским бюджетом! Я — муж, бегающий за грошовыми заработками, чтобы что-нибудь дать голодающей
— Но у моего отца есть тысяч тридцать. Картина немного не верна! — попробовала возразить она.
— Значит, на вашу долю придется пятнадцать. Разве это деньги? Мы с вами еще не жили, нам хочется жить. На сколько нам их хватит? А между тем, жизнь манит своими соблазнами. Ими пользуются другие под нашим носом. Почему же не мы? Деньги эти пройдут быстро, наступит безденежье, и картина окажется верна.
— Умрет дядя… — заикнулась она.
— Вы сделаетесь обладательницей его деревенской библиотеки.
— Что? — вскочила Маргарита Дмитриевна.
— Такова его единственная, относительно вас, воля, высказанная в завещании, которое я читал несколько раз.
Княжна остолбенела.
— Это злая насмешка! — сквозь зубы прошептала она, и ее глаза загорелись зеленым огнем.
— Похоже на это, особенно сопоставив, что вашей сестре Лидии завещано двести тысяч.
— Ей? — простонала княжна.
— В нашей воле все изменить… — пошептал Гиршфельд.
— Как? — схватила она его за руку.
— Позвольте, не торопитесь, вами еще не приняты мои условия.
— Какие? Говорите! — снова простонала она.
— Я люблю вас! — задыхаясь от страсти, подвинулся он к ней.
Она не отодвинулась.
— За обладание вами, я готов отдать вам себя на всю жизнь — это не фраза. Получая вас, я приобретаю себе полезного союзника и помощника, сохранить которого будет в моих интересах. Для людей, для света княжна Шестова и помощник присяжного поверенного Гиршфельда будут только хорошими знакомыми. К нам, у меня уже составлен план, перейдут все капиталы князя Александр Павловича Шестова. Красавица княжна Шестова поможет мне приобрести капиталы и из других рук по моим указаниям, деля добычу, по-братски, пополам.
— Это значит продавать себя! — в ужасе прошептала она.
— Ничуть! Женщина, продающая себя, разменивается на мелочи и не ценится вовсе. Умная, красивая женщина должна только брать, ничего не отдавая или отдавая очень мало.
— Это как же?
— Я объясню вам это впоследствии, но если вы с предубеждением, то, значит, я в вас ошибся, и нам лучше прекратить этот разговор.
— Продолжайте, продолжайте! — настойчиво повторила она.
— Когда мы достигнем главного — богатства, тогда от нас будет зависеть пойти под венец или нет. Быть может, поделив добычу, мы захотим разойтись, вы или я, мы будем свободны.
— Но средства к достижению этого богатства — преступления? — робко задала она вопрос.
— Вас пугают страшные слова, — усмехнулся он. — Не открытые преступления — не преступления.
— А если откроют?
— Значит, мы глупы и нам поделом.
— Страшно.
— Волков бояться — в лес не ходить. Впрочем, это зависит от вашей воли, вы можете остаться при перспективе читать книги из вашей собственной библиотеки и няньчить детей вашей богатой сестры.
— Я ваша! — порывисто склонилась она к нему.