В толще льда
Шрифт:
– Ну да, ну да. При коммунистах писали наоборот. Что там плохо, а у нас – как в раю.
– В раю – не в раю, а жили лучше, чем сейчас, – бурчит напарник. – Сейчас только мафия хорошо живет. Но – недолго.
– Я бы в мафию пошел, кто меня научит? – перевирает водитель Маяковского. – Пусть недолго, но зато – как в сказке.
Напарник опускает газету и оценивающе смотрит на него.
– Поздно. Староват ты для них. Сгодишься разве что на бегущую мишень.
Водитель вздыхает.
– А жаль.
Они некоторое время молчат. Потом напарник с газетой медленно поворачивает голову назад и секунду-другую смотрит на заднюю стенку кабины, словно сквозь нее видно, что находится в фургоне, и словно бы прислушивается.
А в темном кузове фургона стоит металлический контейнер. Он белый, со всякими циферблатами, светящимися в сумраке, весь в сверкающих никелем трубках, замках, ручках и других непонятных непосвященному деталях.
Между тем в кабине автофургона напарник опять читает газету, а водитель снова пристает к напарнику с разговорами. Он рассуждает:
– Интересно, а что там, внутри? В этом контейнере. Как эта фиговина выглядит? Я-то думал, там окошечко какое-нибудь есть…
Напарник снова опускает газету. И – нудным голосом:
– Оно тебе надо? – И снова утыкается в газетный разворот.
– И как они узнают, что внутри делается? – продолжает водитель.
– Они? Кто – они?
– Ну, ученые.
– Это их проблемы, – ворчит напарник из-за газеты и, помолчав, добавляет: – По цифрам узнают. На циферблатах.
– Хотел бы я все-таки глянуть на эту штуку, что внутри, – продолжает водитель. – А если она съедобная, то и попробовать.
– Все-то тебе – жрать! – досадует напарник.
– А что тут такого? – удивлен водитель. – Вкусно поесть и хорошей водочкой все это запить – в этом и состоит наше, народное, счастье…
– Ага, и светлое будущее всего человечества, – ехидно добавляет напарник.
– А чего? Хорошо выпить и закусить – самая что ни на есть светлая мечта каждого порядочного мужика… да и бабы тоже.
– Дай же ты газету дочитать, балабол! – в сердцах говорит напарник. – Смотри, город уже скоро.
– Дочитаешь, пока через город будем ехать, – обиженно возражает водитель.
11
Профессор Свешников выходит из административного корпуса института, проходит между гигантскими колоннами, поддерживающими фронтон в псевдоантичном стиле, спускается по ступенькам и сворачивает налево, где, приткнувшись к стене здания, рядком стоят автомобили. Навстречу ему попадается знакомый сотрудник, пожилой, со шкиперской бородкой. Они раскланиваются и жмут друг другу руки.
– Домой? – вопрошает сотрудник.
– Да, пора, – подтверждает Свешников.
Они расстаются. Свешников подходит к "Вольво" цвета морской волны, отключает сигнализацию, открывает дверцу и садится за руль.
– Домой… – бормочет он и смотрит на часы. – Домой, по моим расчетам, я попаду позже… – Он достает из кармана мобильный телефон, набирает номер. – Мария Степановна? Свешников. Здравствуйте-здравствуйте… Да. Я назначен руководителем. Спасибо… А скажите-ка, любезная Мария Степановна, что слышно о нашем грузе? – Слушая ответ, он весь подбирается. – Давно привезли? Великолепно!.. Скоро буду!
12
Наташа лежит в спальне на кровати. Она лежит на боку и смотрит на себя в зеркальную стену шкафа.
– И впрямь, подруга, – осуждающе говорит она отражению. – Проститутка ты. Содержанка. – Тяжко, с подскуливанием вздыхает. – И, похоже, это моя натура, – выносит наконец себе приговор.
В спальню входит Коля. Он доволен и весел.
– Успокоилась, сказка? – спрашивает он с некоторой игривостью.
– Как видишь, – грубовато бросает Наташа.
– Тогда слушай: у меня сегодня ночью одно важное мероприятие.
– Догадываюсь, какое – по лахудрам своим пойдешь? – безо всякого любопытства и недовольства говорит Наташа.
Коля снисходительно качает головой.
– Я сказал – дело у меня. Значит – дело.
– И когда ждать?
– Завтра утром. Часам к одиннадцати, если все будет в порядке. А если все будет очень хорошо, то к вечеру.
– Ясно, – вяло подает голос Наташа.
Коля открывает зеркальные дверцы шкафа и роется в одежде. Достает черную тенниску, черную куртку, черные "джинсы". Наташа меланхолично наблюдает за его сборами. Потом лениво говорит:
– Ты же знаешь, я не люблю оставаться дома одна. Да еще ночью.
– И что?
– И не останусь.
– Катись к мамочке.
– Почему – к мамочке? У меня подруги есть.
Коля поворачивается и подозрительно смотрит на жену.
– И что? – повторяет он холодно.
– Прогуляемся с подружками по вечернему городу. Может, в баре посидим. А потом у кого-нибудь из них заночую. Или они у меня.
Коля, раздеваясь, недовольно морщится.
– Не хватало еще! Нечего водить сюда кого попало. Оставайся лучше у них.
– Хорошо, – флегматично соглашается Наташа.
Коля остается в узких трусах. У него и впрямь красивая, атлетическая фигура. Он любуется на себя в зеркале. Достает из шкафа махровое полотенце.
– Пойду в душ, – сообщает он.
– Мог бы и раньше это сделать, – напутствует Наташа.
Он выходит из спальни и тотчас заглядывает снова.
– Учти только, – предупреждает он. – Если к мужику какому зарулишь, я его вычислю. У меня разведка лучше, чем у ментов. Ему тогда – крышка. А тебя я так изуродую – никто не узнает. – Он тыкает в ее сторону толстым указательным пальцем. – Попробуй только опозорить меня.