В тот необычный день (сборник)
Шрифт:
В коридоре послышались шаги. Дверь открылась. Вошли Аброр-ака и Альберт Евдокимович, наш ведущий конструктор.
— Проезжаем мимо, смотрим — свет в окнах горит. Значит, запустили «Малютку»? — весело спросил Аброр-ака. Но оживление тут же погасло на его лице. — Что с тобой, Камал? — тревожно спросил он.
Я стоял ни жив ни мертв.
— Эгей! — присвистнул Альберт Евдокимович, уставившись на «Малютку».
Густые брови Аброр-аки поползли вверх.
— Что здесь произошло, Камал?
Огненные кольца снова поплыли перед моими глазами. Я почувствовал, что проваливаюсь в адскую пропасть, на дне которой пылал ослепительный
— Что с тобой, Камал? Камал! Камал, говори! — неслись мне вдогонку слова.
Но бездна уже поглотила меня.
Не могу передать весь ужас, когда мне стало ясно, что я вновь пробудился в теле обезьяны. Можно было строить любые предположения по поводу первого эпизода, но оказаться в доисторическом лесу вторично… Нет!
Я отчаянно принялся напрягать память. Я вспоминал детство, дом, знакомых, родственников, недавнюю туристическую поездку в Болгарию, своих коллег, работу над «Малюткой», математические формулы, разные забавные случаи, даже анекдоты. Всеми силами я стремился стряхнуть с себя наваждение. Тщетно! Более того, с каждой минутой я все отчетливее ощущал реальность окружающего меня мира.
Я снова оказался в первобытном лесу. Но этот лес был уже иным. Не сочные стебли и не гибкие кустарники окружали меня. Стволы мощных деревьев уходили высоко в небо, раскинув там широкие кроны. Мягкую болотистую землю покрывал влажный мох. Среди болезненно-светлой зелени виднелись маленькие желтые цветы. При каждом шаге почва чавкала, словно горестно вздыхая.
Лес был полон животных. Я видел грациозные силуэты антилоп, смутные очертания хищников, округлые контуры травоядных. Но странным было поведение этих существ. Словно неведомая болезнь поразила обитателей леса. Животные передвигались вяло, низко пригнув голову к земле, старались укрыться в тени. Они явно сторонились светила, но делали это как будто по привычке, поводя по сторонам мутными, безразличными глазами.
Да, лес вокруг был иным. И обезьяна, в теле которой я оказался, тоже была другой. Это был крупный, рослый самец, тело которого покрывала короткая шерсть. Длинные передние лапы почти достигали колен. Лапы ли? Я увидел хорошо развитую гибкую ладонь, подвижные пальцы с плоскими, хотя и острыми ногтями. Нет, это уже не лапа. Это рука.
Ступни ног трансформировались менее заметно, хотя и стали шире. Во всяком случае, теперь животное гораздо легче сохраняло равновесие, передвигаясь на двух конечностях.
Я сказал «животное» и тут же подумал — не ошибся ли? Мозг существа был темен, им управляли древние инстинкты, но я чувствовал, как упорно пробивается сквозь их толщу зародыш смутной мысли.
Кто же это существо? Еще не человек, но уже не животное.
Наблюдения за окружающей средой и поведением моего существа позволили мне на некоторое время отвлечься от тревожных дум. Но постепенно отчаянье вновь овладело мною. Это не сон и не бред, говорил я себе. Но что произошло? Какой волной унесло меня из двадцатого века на многие тысячелетия назад? Причем унесло только мой разум, оставив неизвестно где тело. Я лихорадочно перебирал самые смелые гипотезы моего времени и даже… сюжеты фантастических романов, но ответа не находил.
По-прежнему я воспринимал малейшее побуждение существа, в теле которого оказался, но ни в коей степени не мог повлиять на его поведение.
Между тем обезьяночеловек
Внезапно обезьяночеловек остановился, пристально уставившись на ручей. В воде у самого берега медленно шевелила плавниками крупная рыба.
Существо отступило на несколько шагов и принялось поспешно озираться по сторонам. Я воспринял его радость, когда ему на глаза попалась толстая сухая ветка с узловатым утолщением на конце.
Ухватив эту импровизированную дубинку обеими руками, обезьяночеловек бросился к ручью и замолотил ею по воде. Я поразился силе его ударов. Какое-то время ничего нельзя было разглядеть, лишь брызги летели далеко в сторону. Наконец брюхом кверху всплыла рыба.
Существо с жадностью схватило ее, отшвырнув ставшую теперь ненужной дубинку. Усевшись под деревом, прямо на его корявый корень, обезьяночеловек впился в рыбу зубами и ногтями. Однако жесткая чешуя не поддавалась его усилиям. Тогда он выковырял из земли камень, причем не первый попавшийся, а с острым краем и вспорол этим камнем рыбину. С четверть часа продолжалось пиршество…
Насытившись, обезьяночеловек опять пошел вдоль ручья. Чувство голода он утолил, но хворь, подтачивающая его силы, не отступила — это я понимал ясно.
Внезапно у него закружилась голова, и он устало опустился на землю, тяжело дыша и бессмысленно глядя перед собой.
На той стороне ручья в скале виднелась расщелина, вернее, узкий вход в пещеру. Оттуда веяло прохладой. Бесчисленное количество раз проходил обезьяночеловек мимо этого места, не обращая никакого внимания на пещеру. Он и сейчас равнодушно прошел бы мимо, если бы не острый приступ слабости.
Он бессмысленно смотрел на густую тень, отбрасываемую скалой, и внезапно его мозг как бы озарился вспышкой. Подобно молнии, в этом дремучем сознании блеснула мысль.
С трудом поднявшись с земли, обезьяночеловек вброд перешел ручей и несмело влез в пещеру. Пещерка была небольшая, сухая и хорошо проветривалась. Мой реципиент, хрипло вздыхая, растянулся на полу.
Не знаю, сколько прошло времени — может, двадцать минут, может, полчаса, но вдруг я с удивлением обнаружил, что состояние обезьяночеловека заметно улучшилось. Исчезла ноющая головная боль, болезненная вялость. Я начал догадываться, что это связано каким-то образом с тем, что пещера надежно оградила обезьяночеловека от действия солнечных лучей. Неужели в те времена солнце таило в себе какую-то опасность? Однако поразмыслить над этим явлением я не успел.
Мой реципиент захрапел. Как это ни странно, вместе с ним уснул и я.
Вновь я почувствовал, что мое сознание начинает выплывать из небытия. Где же я окажусь? В доисторическом лесу? В далеком будущем? В моем XX веке?
Я открыл глаза (если только это выражение приемлемо) и с горечью убедился, что по-прежнему нахожусь в чужом теле. Но это было уже другое тело — тело Молодого Охотника из эпохи Зари Человечества.
«Что ж! — сказал я себе. — Надо набраться мужества и ждать… В конце концов все должно объясниться… А пока… пусть пока события текут своим чередом».