В тупике бесконечности
Шрифт:
Достав коммуникатор, Егор ввел одноразовый код их с Димкой первой «отбивки» - так они называли ключевые улики в деле. Гудок. Еще один. Бестужев понял, что начинает нервничать.
Наконец появилась голограмма. Выглядел Дмитрий крайне серьезным, и вроде бы даже побледнел, судя по всему, ему тоже здорово перепало.
— Бес, что за проблемы с порталом? Тебя выследили?
Егор тяжело вздохнул.
– - Все куда хуже, Дим. Знаю, что обещал тебе доказательства своей невиновности, но…
Кротов беззвучно выругался себе под нос, на Егора он глядел с недоверием.
– Что пошло не так? Ты
– Да, говорил. Но, черт меня дери, я не всесилен! – не выдержал Егор. – Литвинцева сорвала операцию, кажется, она все это время работала на Вадима Мерзлова.
Дима присвистнул. Растерянно поскреб пальцами редкую рыжую щетину, и выдал неутешительное:
– Бес, ты же знаешь, что без доказательств я не смогу тебе помочь. Я связан по рукам и ногам, еще и гребаный комиссар в затылок дышит. Дружище, скажи, что у тебя есть годный план.
Годного плана у Егора не было. Никакого не было. Несмотря на солнечный погожий денек, он ощущал себя выброшенным в ледяную пустыню, в которой нет ничего кроме собственных ничтожных мыслей, и бесконечной мерзлоты. Куда ни глянь – везде холод и лед, предательство и смерть.
– У меня нет плана, – с горечью признал он. – Я даже не уверен, что получится что-то предпринять. Вечером я встречаюсь с одним человеком, и кое-кто считает, что на встрече появятся легионеры и «Центр ГЭК», как это было тогда, на мосту. Сам понимаешь, что может случиться. Будет горячо, Дим. Меня, возможно, пристрелят к чертям собачьим. И в этом далеко не последнюю роль сыграет Татьяна Литвинцева.
Говорить о предательстве Татьи оказалось трудно. Перед внутренним взором снова и снова всплывало проклятое сообщение: «… поверь, так будет лучше…».
– Отмени все на хрен! – с запалом начал Кротов. – Если она слила информацию о встрече, то надо обрубать концы, а не тащиться в пекло и встрявать из-за какой-то бабы!
– Не могу, - покачал головой Егор. – Если не появлюсь сегодня в «Звездном», то никогда не достану «Легион» и не смогу доказать свою невиновность. Это мой единственный шанс.
– Да что с тобой такое?! – выпалил Кротов, лицо покраснело, веснушки сделались темно-коричневыми. – Разве не видишь, что есть другой выход? Еще не поздно обратиться в Комиссариат!
Бестужев зло скрипнул зубами:
– К хренам Комиссариат. Я не пойду к ним с пустыми руками. Что я за ищейка, если не могу разобраться с собственными проблемами и найти преступника? Нет, такой позор – это слишком, даже для меня. И еще… - Егор умолк, решая, стоит ли говорить о своих догадках напарнику. Чуть помявшись, добавил: - Это не единственная причина. Я недавно узнал, что Иру Самойлову убили. Я должен выяснить правду и найти убийцу.
Кротов ничего не сказал. Он зажмурился и покачал головой.
– Так надо, Дим.
– Бес, - выдохнул напарник. – Ты понимаешь, что сейчас говоришь? Понимаешь, как звучат эти слова?
– Как полный бред и фантастика. Я хотел бы тебе все объяснить, но пока не могу. Дай мне время, напарник, и я раскрою это дело. Более того, подам на блюдечке черных модификаторов и убийцу Валери Соларес.
Кротов рассеянно кивнул и отключил коммуникатор.
***
Ближе к вечеру Михей собрал очередное совещание с оперативниками «Анти-гена»,
Егор поймал себя на мысли, что пытается найти ей оправдание. Усилием воли, он заставил себя прекратить. Ничего не изменишь, как того не желай.
– Подъездов к развлекательному комплексу «Звездный» несколько, как и выходов из здания, - говорил Михей, прохаживаясь вдоль голографической доски с картой Кунцевского дистрикта. Вид у лопоухого был такой важный, словно он планировал операцию «Шторм-333»[1], а не передачу «посылки».
– Я поставлю своих ребят на каждом входе-выходе, - пробасил Гектор.
– Хорошо, - кивнул Михей и снова принялся прохаживаться взад-вперед, заложив руки за спину.
– Археолог будет ждать на выставке живых картин, это на втором этаже, западное крыло. Бестужев спокойно войдет и заберет «посылку», так же спокойно покинет выставку. Археологу ничего не грозит, пока он будет оставаться в людном месте. «Легион» не знает, кто посыльный, следить будут за Егором.
– Я могу прикрыть Бестужева во время передачи, - сказал Фил. Поймав на себе тяжелый взгляд Егора, стушевался и опустил глаза.
– Самоприкроюсь, - угрюмо буркнул Егор.
– Фил, вы с парнями возьмете на себя южный проезд, - приказал Михей.
– В случае появления бойцов «Центра ГЭК» действуем по схеме…
Михей говорил долго и по сути, но Егор почти не слушал, погрузившись в размышления. Он попал на чужую войну по чистой случайности, и не собирался становиться полноценным солдатом. Он просто хотел, чтобы все закончилось. Быстро закончилось. Где-то на периферии сознания крутилась мысль, что Кротов прав и нужно отменить встречу. Но мысль была столь слабой и бледной, что за душевными терзаниями ее трудно заметить. Почти так же невозможно заметить сломанный палец, когда тебе оторвало ногу. В глубине души Егор надеялся, что Михей преувеличивает, заблуждается; что Татья ничего не рассказала своему любовнику-легионеру об обмене; что Лео вне подозрения и в «Центре» ничего не знают. Тогда, возможно, удастся избежать кровопролития.
– На этом все. Готовность через сорок минут, - объявил Михей и потянулся за пачкой «Кэмэла», оставленной на краю стола.
Оперативники принялись расходиться. Кто-то хмуро смотрел на соратников или себе под ноги, погрузившись в размышления, а кто-то наоборот – беззаботно обсуждал предстоящее сражение, словно речь идет о походе в паб. Что ж, каждый справляется с нервами по-своему. Егор, например, даже не пытался справиться. Апатия сделалась столь сильной, что напоминала не то болото, не то патоку, и он тонул в этой вязкой субстанции, не особо сопротивляясь.