В твоих объятиях

Гринвуд Лей Б.

Пройдя обратно по своему пути, он обнаружил ее след в ста ярдах позади. Она повернула вверх по склону. Тринити понял, что она решила совершить большой обход и вернуться к лошади.

Ему было легко обнаружить место, где она упала. Пять минут спустя ее след исчез между двумя высокими валунами. Тринити остановился. Он не был уверен, что Виктория не попытается стукнуть его по голове камнем, как, впрочем, не мог и осуждать ее за это.

– Выходи, – позвал Тринити. – Ты не сможешь одна найти обратную дорогу на ранчо.

Он

завернул за валун и оказался перед входом в небольшую пещеру.

– Я знаю, что ты здесь! – крикнул он. – Лучше тебе выйти отсюда самой.

Никакого ответа.

Он шагнул внутрь, стараясь не отрывать руку от стены. Только идиот лезет в пещеру без света. Там могло найти пристанище любое дикое животное.

Продолжая вести рукой по стене, Тринити медленно продвигался в глубину пещеры. Когда стало совсем темно, он зажег спичку.

И тут же отскочил от неожиданности.

Сотни летучих мышей висели, цепляясь за скалу, перед самым его носом. Потревоженные вспышкой, они со страшным шумом вылетели из пещеры. Шум их крыльев почти заглушил тихий возглас.

Обернувшись, в свете догорающей спички Тринити увидел сжавшуюся в комок Викторию. Он кинулся на нее и был вознагражден ляганием, ударами коленями и попытками выцарапать ему глаза. При этом она не переставала визжать. Наверное, легче было бы скрутить горного льва.

– Прекрати, я не сделаю тебе ничего плохого.

– Думаешь, я в это поверю, когда ты собираешься отвезти меня в Техас на виселицу? – закричала Виктория.

– В этом нет ничего личного, – уговаривал ее Тринити, стараясь удержать под контролем ее руки и ноги. – Я просто делаю свою работу.

– Надеюсь, ты не примешь как личную обиду то, что я постараюсь помешать этой твоей работе? – кричала Виктория. Высвободив руку, она нанесла ему крепкий удар в челюсть.

– Ударь меня еще раз, и я приму это за очень личное.

Виктория ударила его коленом в живот.

Тринити со стоном согнулся вдвое, а Виктория рванулась к выходу. Он дал ей убежать. На свету будет легче с ней справиться. Он не ожидал от нее такой прыти. На ранчо она казалась такой воспитанной и полной достоинства. Теперь он осознал, что в ней уживались два существа, и одна из этих личностей, загнанная в угол, дралась как дикарка.

Его глазам понадобилось несколько мгновений, чтобы приспособиться к свету, но едва это произошло, как он увидел Викторию, торопливо карабкающуюся на гору. Он решил следовать за ней, но не вплотную. Ее легче будет усмирить, когда она вымотается. Кроме того, если она не изменит направления, они скоро окажутся рядом с лошадьми и тем местом, которое он выбрал для ночлега.

Откровенно говоря, ему вовсе не хотелось вновь почувствовать на себе ее острые ногти. Он приложил пальцы к щеке и, отняв их, увидел, что они в крови.

– Будь осторожна! – крикнул Тринити, видя, как она перепрыгивает через небольшую, но глубокую расщелину.

–

Откуда вдруг такая забота? Ты что, не получишь награду, если не доставишь меня живой? Они, наверное, скидывают часть денег за синяки и раны?

Тринити не мог понять, почему ее насмешки так ранят его. Другие пленники проклинали и умоляли его, предлагали деньги и женщин, обзывали самыми оскорбительными словами, грозили местью родных. Он оставался к этому равнодушным, но слова Виктории жгли душу.

Он чувствовал себя виноватым из-за своего обмана. Он вообще не любил обманывать людей, но всегда находил себе прощение, объясняя свои действия известной фразой: цель оправдывает средства.

Теперь он прощения не находил и знал почему. Он нарушил одно из своих главных правил и оказался эмоционально связан с преступницей.

В голове невольно возникали картины того, как она улыбалась, подшучивая над ним, как выгибала тонкую бровь, как переливались на солнце огнем ее локоны...

Но ему нужно держать в узде свою слабость к ее манящему присутствию. А лучшей защитой, как известно, является нападение.

– А много сочувствия ты проявила к своему мужу, когда стреляла в него?

– Я не убивала Джеба.

– Он даже не был вооружен.

Тринити были известны все факты. Он тщательно изучил их и запомнил перед тем, как согласился отправиться за Викторией. Он бы шагу не сделал из Бандеры, если бы у него было хоть малейшее сомнение в ее вине.

– Ты объявила ему, что собираешься его убить, или просто подпустила поближе, прежде чем выстрелить ему в сердце?

Виктория приостановилась и обернулась.

– Я его не убивала, – настойчиво повторила она.

– Тогда кто это сделал? Ты была рядом с ним, когда его застрелили.

– Я этого не знаю.

– Я сначала думал, что тебе помогал твой любовник. Я собирался арестовать и Бака, пока не выяснил, что до твоего бегства из тюрьмы ты не была с ним знакома. И с той поры у тебя не было никаких других мужчин.

– У тебя мерзкое воображение, – отозвалась Виктория. – Ты всегда придумываешь невесть что о женщинах и их любовниках?

– Не обо всех женщинах. Только о тех, кто убивает своих мужей.

– Я не убивала Джеба! – выкрикнула Виктория, остановившись и обернувшись к нему. – Пару раз я хотела, чтобы он навсегда исчез из моей жизни, но никогда не мечтала его убить.

– Какая жалость, что присяжные не согласились с тобой!

– Я от них ничего и не ждала... после того как они были тщательно отобраны поверенным моего свекра. Удивительно, что суд вообще состоялся.

Виктория продолжала взбираться на гору с легкостью горной козочки.

Он начал задумываться, сколько сможет продержаться, пока ее не поймает. Он гордился, что держит себя в хорошей форме – слишком часто от этого зависела его жизнь, – но и Виктория явно не проводила время, нежась в качалке.