В утиль
Шрифт:
Подопечные ходили по коридорам неспешным шагом, если не сказать «вразвалку». Основные потребности в пище и сне удовлетворялись регулярно всем медицинским учреждением, а общаться они могли как друг с другом, так и дистанционно по камерам спутниковой связи. Николай Алексеевич не притворно гордился успешным развитием архисложного проекта для всей отечественной медицины, а это уже дело государственной важности. Все, кто представлял для медиков научно-лечебного центра сколько-нибудь научный интерес, окружались особой заботой и вниманием со стороны персонала.
На данном этапе Кранову сотоварищи нужно было обобщить все положительные шаги относительно чипирования животных, после чего сравнить результаты управления головным мозгом с вживлённым имплантом у примата и человека.
— Я искренне надеюсь, и полагаюсь на вас, товарищ Яблоков. — уважительным тоном произнёс профессор. — Проведите новый этап исследования так, чтобы нас потом не засудили.
Молодой специалист вытянулся в струну и наклонился как можно ближе, хотя в кабинете кроме них двоих никого не было.
— Есть один молодой перспективный вариант. Думаю, на юном мозге первый тест импланта окажется успешным.
Профессор Кранов покачал головой в ответ на заговорщический тон коллеги и приобнял того за плечи.
— Смотрите, отдаю под вашу ответственность. И бросьте уже есть эту отраву. — отреагировал он на запах сои изо рта кандидата.
Степан Петрович проснулся от тяжёлого стука в дверь. За пятьдесят лет жизни так крепко не спал, если бы не шум. Впрочем, он и не в тюрьме… Электромагнитный замок на двери комнаты мигнул с красного на зелёное свечение, затем показался вход в дверной проём.
На пороге стоял медбрат с подносом еды долгого хранения. Наступило время обеда, следующего по расписанию центра, сразу после тихого часа. «При засолке спокойствие и порядок» — вспомнилась слесарю вековая мудрость, когда он присел на кровати и обратил внимание на поднос.
Из еды обед подопечного научно-лечебного учреждения состоял из маринованных малосольных огурцов, варёной гречневой крупы с подливой из соуса терияки и вегетарианских котлет на основе горохового фарша. Легко усваивается и необычайно вкусно. Ещё едокам можно было вкусить цитрусовый сок на любой основе, кроме грейпфрута по причине отсутствия сочетания с львиной долей лекарственных средств.
Помимо еды на подносе лежала записка с написанными карандашом словами: «Встретимся на прогулке, А-102». Степан положил еду на стол и любезно проводил медбрата из комнаты, сделав вид, что его волнует лишь приём пищи. Тот нажал защитный код на входном замке границы коридора и комнаты, а затем, выйдя, с красным свечением запер за собой дверь. Слесарь набросился на еду у горящей светодиодной лампы, покуда за окном вновь вечерело и наступали сумерки. Его комната А-97 находилась как раз на углу коридора, а значит тот, кто доставил ему записку, находится не дальше тридцати метров от входной двери в помещение.
Завтра его ждёт нежданное развлечение, ведь прибавив четыре килограмма веса и продолжая жить в комнате, Степану Петровичу не доводилось общаться почти ни с кем, кроме персонала медицинского учреждения. Вдалеке тихо шуршали зеленью деревья заповедника, напоминая всем подопечным внутри научно-лечебного центра, что каждый из них был, есть и остаётся настоящим детищем матери-природы.
— Ведите подопечного.
Медицинский персонал мог отчётливо наблюдать сквозь специальные зеркала за тем, как ведут себя люди внутри изолированного продолговатого помещения с хорошей связью через умело расставленные микрофоны. Через длинный и блестящий письменный стол Николай Алексеевич мог встретить взглядом конвой из молодого парня под присмотром двух санитаров, идущих сквозь механически открываемые дверные проёмы в просторное помещение.
Парень не вёл себя агрессивно. В стёклах очков врача отражалась глубокая царапина на весь лоб, а некогда ямочки на желваках некогда румяных щёк также выдавали нервозность всей ситуации для вошедшего. Сев на механический стул на почтительном расстоянии от Яблокова, он скрестил худые руки на груди, закинув ногу на ногу.
— Моё приветствие, Евгений Александрович. — врач хотел казаться искренним, насколько это было возможно. — Мы уже померили все ваши физиологические показатели и решили остановить свой выбор на вас.
Юноша приподнял медленно трясущуюся от волнения голову и сверкнул глазами.
— Хотел бы пожать вам руку, ведь вы находитесь в самом подходящем положении для помощи отечественной науке. — неспешно продолжал Яблоков. — Я бы сказал, что с вашим содействием мы станем на пороге научного открытия.
Евгений приподнял правую руку и тыльной стороной пригладил болезненное место шрама. Он всё ещё был способен видеть и узнавать всех окружающих его внутри бесконечных коридоров живых существ вплоть до подопытных млекопитающих. Врач тем временем доверительно снял очки, пытаясь сократить дистанцию в общении с главным подопечным.
— Вы знаете, что благодаря участию в нашем исследовании вы вернётесь домой знаменитым и состоятельным. Тысячи людей мечтали об участии в эксперименте, ты-ся-чи.
Парень смог преодолеть лёгкую форму головокружения и, чуть не уронив голову на колени, смог наконец произнести:
— Я не помню, где мой дом. Моя родня далеко.
Не самое подходящее время для сантиментов, ибо настоящий научный сотрудник должен быть объективным. Яблоков глубоко вздохнул и одел очки в блестящей оправе обратно на нос. Надо быть готовым к любым последствиям, на кону будущее отечественной медицины.
— Вы совершенно правы, неделю назад мы совершили операцию под местным наркозом и теперь важно знать, как поведёт себя инородное тело внутри вашей черепной коробки. Провалы в памяти можно списать на побочный эффект внутричерепного давления на месте лобных долей вашего мозга. — Врач нарочито убедительно заглянул юноше в глаза. — Вы ведь мыслите именно этим местом, верно? Тогда не сильно напрягайтесь.
Евгений понял, что его готовят к самой незавидной участи первопроходца. Когда Ермак прорубал дорогу через Сибирь, неизвестно, сколько злых медведей было встречено на его пути. Ровно, как и общее количество жертв. Парню нужны были средства для самостоятельной жизни в столице, потому бывший бакалейщик со всем молодым безрассудством согласился пройти жесточайший отбор на экспериментальное исследование. Родственники в далёкой Сибири были уверены в его успешной столичной жизни, а потому ждали новостей о скромных достижениях знатока столичного продовольствия. Риск всё же — благородное дело, и в двадцать лет поставить на кон своё душевное здоровье мог согласиться либо мечтатель, либо безумец. Надежды юношей питают. Между тем, Анна всё-таки зашла второй раз в бакалейную лавку, всерьёз покорив сердце юного продавца. Следуя заветам классиков, Евгений понял, что для дальнейшего личного счастья необходимо сильно поправить своё материальное положение. Теперь же, оглядываясь на тревожные и драматичные события прошедшей недели, ему будет трудно узнать Анну в лицо. Так же, как и отправить электронное письмо родне с обратным адресом.