В вихре времени
Шрифт:
Сани остановились – вот и знакомый дом. Они открыл дверь в сени, и первое, что они увидели – дрова, сваленные в кучу. Похоже, деньги принесли хоть какую-то пользу.
Они прошли дальше и постучали, но никто не ответил. За дверью был слышен детский плач и какой-то непонятный звук. Николай попытался открыть дверь, но она не поддавалась. Пешков уверенно отодвинул его в сторону и поднажал: они сразу увидели то, что мешало её открыть – мужской грязный сапог. Его хозяин, раскинув руки, лежал на полу и храпел. Санька торжествующе посмотрел на Николая.
– А я что тебе говорил… Вот твои деньги, благодетель. Готовь червонец…
В избе было теплее, чем в прошлый раз. Но по-прежнему господствовал кислый ненавистный запах. Николай с содроганием взглянул на угол печки с насекомыми и встал подальше. Потом глаза привыкли к полумраку, и он заметил худенькую женщину. Санька, ничуть не смущаясь, прошёл дальше.
Хозяйка держала младенца в руках, а рядом стояли белобрысые мальчуганы-близняшки и с любопытством смотрели на незнакомцев.
– Здравствуйте, простите, что без приглашения, – начал Николай, – э-э, я уже у вас был с врачом, помните?
Женщина кивнула и встала.
– Здоровьичка вам, господа, благодарствую за помощь, – хозяйка слабо улыбнулась и слегка поклонилась.
– Вам уже лучше?
– Благодарствую, – повторила она, – лучше. Ваш доктор помог, а потом уж и вовсе прошло.
– А что же муж, не работает?
Женщина вдруг закрыла лицо локтем и отвернулась. Николай всё понял.
– У вас остались деньги, которые я давал?
– Я не знаю, – тихо проговорила она, не поворачиваясь, – может, и остались, да боюсь посмотреть у него в кармане – зашибёт…
Раздражение на храпящего мужика подхлестнуло Николая. Он уже не думал ни про грязь, ни про насекомых…
– А ну пойдём, братец!
Он схватил мужика за шкирку и уверенно потащил его в сени. Пешков вышел следом.
При входе Николай заметил кадку с водой. Зачерпнув студёной воды, он хлестнул ею в лицо пьянчужке. Тот приоткрыл глаза и закашлялся. Елагин подождал немного и повторил освежающую процедуру.
– Очухался? – затряс мужика Елагин, но тот смотрел осоловелыми глазами.
– Да что ты с ним церемонишься, ваше благородие? Вот так надо…
Пешков схватил мужика за шкирку и сунул головой в кадку. Тот сразу задрыгался, но вырваться не смог из цепких рук Пешкова. Наконец, Санька поднял его голову. Николай подошёл ближе.
– О-о-х! Ты что! Кто?.. – пьяным голосом заголосил извозчик.
– Ну-ка, посмотри на меня, узнаёшь? – хлопнул его по щекам Николай, – я для чего деньги дал, сволочь? Чтобы ты их пропил? Или чтобы детей накормил?
Мужик начал икать и пытался сопротивляться, но Пешков держал крепко, и тому не удалось вырваться.
– У тебя остались деньги? – рявкнул Николай.
Тот закивал и полез в карман. Он достал мятую пачку и осторожно протянул.
– Мне не нужно, – Николай отвёл его руку, – отдашь жене, сам проспишься и завтра на работу. Ты меня понял? – он снова взял его за грудки и встряхнул.
Мужик закивал.
– Давай, иди… На днях приеду и проверю, как ты понял.
Извозчик, качаясь, прошёл в комнату и сунул испуганной женщине в руки комок денег, а сам полез на печку. Бедняжка стояла, не понимая, можно ими распоряжаться или нет?
– Купите продуктов побольше, да дом уберите, а то у вас тут… – Николай подобрал слово помягче, – грязно… А я ещё заеду. Скажите мужу, что он обещал выйти на работу.
Женщина закивала и благодарно забормотала:
– Спаси Бог, ваше благородие, спаси Бог. Может, что-нибудь для вас сделать?
Санька не стал слушать её благодарности и вышел на улицу. Николай тоже было направился к выходу, как неожиданно для себя спросил:
– А в честь кого церковь на вашей улице?
– В честь Николушки, ваша милость…
– А вы ходите туда?
– А как же! – уже смелее ответила женщина, ласково глядя на Николая.
– Меня тоже Николаем зовут, будете на обедне, помолитесь за меня.
– Помолюсь, помолюсь непременно, – она прижала руки к груди и будто запричитала, – доброго вам здоровьичка, жену хорошую, деток послушных…
Извозчика не получилось найти сразу, улица словно вымерла. Он шли по вязкому снегу и оглядывались по сторонам, высматривая свободные сани.
– Ну, что… убедился в пользе такой благотворительности? Что бы ты делал без меня? – насмешливо спросил Санька.
– Вот артист… – парировал Николай, доставая проспоренные десять рублей, – на, держи… Только голову сунуть в бочку – много ума не надо. Деньги-то я дал, а не ты.
Пешков злобно покосился.
– Намекаешь, что я не такой богатый и благородный, как ты?
– А тут и намекать нечего – лоботряс ты, вот ты кто…
Пешков схватил Елагина за грудки.
– Подожди немного, будет и на моей улице праздник.
– Да отцепись ты, – Николай стряхнул руки Саньки, – и вот ещё что… Не вертись вокруг Марии Рябушинской.
– А она что – твоя собственность? – с вызовом в голосе парировал Пешков, – девочка взрослая уже, имеет право на своё мнение.
– На какое мнение? Ты что, в свои тёмные делишки её решил втянуть?
– А может, я женюсь вперёд тебя на ней, – сквозь зубы процедил Санька.
– Ну, для этого тебе надо сильно понравиться её отцу…
– А я ей понравлюсь, она и выберет… Думаешь, у тебя всё схвачено? Ошибаешься… – Санька вдруг завёлся, словно долго копил раздражение и искал повод, чтобы откровенно высказать в лицо Николаю, что у него было на душе. – Ненавижу чистоплюев, белоподкладочников, таких, как ты… И на курсах тебе делать нечего, лучше увольняйся…