В заповедной глуши
Шрифт:
201.
момент - на крымском побережье? Ему вспомнился неистовый крик: "Го бра! Го бра-а!" - и то, как мешками катились по камням трупы таких тренированных, таких фанатич-ных, таких свирепых "адалятовцев"...
Нет. Шеллинг дёрнул плечом. Через неделю он докажет сам себе, что это просто - нервы. А русские - такие же, как и остальные.
Докажет.
* * *
– Вы не прячьтесь и будьте высокими,
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите. И всё-таки:
Возвращайтесь живыми назад...
Медленно и печально наигрывала гитара. Плясали языки пламени. Отражавшиеся в глазах Белка. Хрипловатый голос Михала Святославича таял в тёплом воздухе майской ночи. Витька, сидя верхом на скамейке и поставив локти на стол, слушал. Валька непода-лёку расхаживал туда-сюда по пружинящей верхней слеге ограды - держа один полный всклянь водой стакан на голове, а ещё два таких же - на тыльных сторонах ладоней рас-кинутых в стороны рук.
Вода в стаканах почти не колыхалась.
Он соскочил наземь, мягко самортизировав толчок. Подошёл к столу. Михал Свя-тославич, глядя на него с улыбкой, прикрыл струны гитары. Предложил:
– Сыграешь, роялист?
– Роялист - это сторонник монархии, - поправил Витька.
– То есть - я, - Валька принял гитару.
– Даёшь царя-батюшку, кол в жопу демократам.
– Jedem das seine,(1.) - согласился Витька. Он два месяца назад начал учить немецкий и делал успехи.
– Это отец играл, - Валька тронул струны.
– Не удивляйтесь, это вроде таких пьес на несколько голосов... Тут не всё в стихах.
И Валька спел-рассказал, как отец объясняет сыну, какая вокруг хорошая жизнь при демократии и как раньше было плохо. А наивный сын то и дело сбивает демократии-ческий пафос отца прямыми и искренними вопросами:
...- Папа, ты говоришь, что прошло время рабов. Значит, твой папа был рабом?..
...
– Папа, ты говоришь,что сейчас время правды.Значит, раньше все друг другу лгали?..
А отец гремит лозунгами, но сам же явно в них не очень-то верит...
Но я лично верю... вот...
Что лжи мы хребет поломаем!..
...И все мы надеемся,
верим,
мечтаем,
Но кто ж на себя-то возьмёт?!
А потом - приводит старинный беспомощный аргумент:
– Вот подрастёшь - поймёшь...
И, выслушав всю пафосную трескотню отца, сын вдруг огорашивает его горьким вопросом:
– Папа. Значит, когда я вырасту - мой сын меня не поймёт?!
А потом Валька в том же стиле спел про неудобного максималиста. Как он везде лезет и не принимает компромиссов, как с ним неудобно жить - он знает только две краски: чёрную и белую. Хорошо, если он нарисует меня белым. А если чёрным?! Что-то надо делать.Чтобы все цвета в мире заменил наконец самый толерантный серый цвет...
...А он - назло судьбе!
–
Он остаётся жив!
И будет жить! Ведь сколько б вы не спорили -
202.
У правды есть цена. А стоимость - у лжи.
Не надо путать эти категории!
У правды есть цена, - повторил Валька.
– А стоимость - у лжи.
Не должно путать эти категории!
– Пойду-ка я спать, - сказал негромко Михал Святославич после короткого молчания.
– Да и вы не засиживайтесь, скоро светать начнёт уже.
Мальчишки ещё помолчали, проводив лесника взглядами. В его кабинете свет даже не зажигался - наверное, Михал Святославич сразу лёг.
– Слушай, - вдруг сказал Витька, - а ведь он старый уже.
– Старый...
– откликнулся Валька.
– И нет у него никого... Представляешь, скольких друзей он потерял, думал, что это ра-ди дела. А его обманули... Подонки обманули... Валь, - Витька пощёлкал ногтем по краю стакана.
– А знаешь, что? Я хочу, чтобы ты был моим братом.
Валька поднял глаза. Потом завёл руку за спину и положил Змея между тарелок. В лезвии отразился свет луны, ожили знаки на стали.
– Кажется, это так делалось...
– Валька пододвинул почти полную бутылку домашней наливки, плеснул в стакан казавшуюся чёрной струю. Протянул ладонь над стаканом и со спокойным лицом разрезал её. Левой рукой передал нож Витьке,и тот так же хладнокро-вно рассёк себе ладонь. Мальчишки соединили руки над стаканом, глядя друг другу в глаза, и в вино отчётливо закапала кровь.
– Вот, - сказал Валька, поднимая стакан и не выпус-кая руки Витьки.
– Ну что... брат...
– он отхлебнул вина и передал стакан Витьке.
– Брат, - сказал тот, тоже делая глоток. И повторил: - С днём рожденья, брат.
31.
Витька скептически смотрел на то, как Валька занимается с палкой. Он сам с удо-вольствием тренировался в стрельбе, боксе, саватте, самбо, метании различных острых и тяжёлых предметов, но увлечения Вальки фехтованием не понимал. Конечно, это было красиво, спору нет. Но для жизни... Не средние века - может, и жаль, но не средние...