В заповедной глуши
Шрифт:
4.
Следующие два месяца Витька опять колесил по центральной России. Но теперь в мальчишке прочно жил страх. Страх надломил его, вытеснил все прочие мысли и чувства - не до конца, но ощутимо. Витька боялся самого себя. То, что казалось ему привычным и естественным - лицо,тело - оказывается, могло вызывать в людях другие чувства. Жу-ткие и необъяснимые. Ему вспомнилось предостережение Федьки, и он всё чаще шараха-лся от людей, не стараясь разбираться в их намерениях. И всё чаще голодал... А голод за-ставлял его не то чтобы забывать правила Федьки, но сознательно пренебрегать ими.
И кроме того, происходит чаще всего именно то, чего мы боимся. Этого правила Витька вообще не знал. Как и не знал того, что от подозрительности устаёшь, теряешь бдительность - и...
Витька добрался в Петербург - надменный северный город, задуманный Петром Великим, как "парадиз", рай, новая столица великой Империи. В нынешней реальности это было гнездо бандитов, чинуш и торговцев всем на свете (в основном - Родиной), в ко-тором все памятника славного прошлого смотрелись как-то идиотски - даже не стран-но, а именно идиотски. Сияющий шпиль Адмиралтейства в стране без флота, вот чем был Санкт-Петербург начала ХХI века.
Впрочем, Витька об этом не думал совершенно.
Сперва ему показалось, что повезло. На вокзале уже на второй день он познакомил-ся с Максом - парнишкой одного возраста с собой, фамилии которого Витька так никог-да и не узнал.Макс был из офицерской семьи. Его отца выкинули со службы несколько лет назад, во время Второй чеченской - за то, что он передавал трофейное оружие и боепри-пасы отрядам терских казаков. Как чаще всего бывает с военными в таких случаях, отец Макса спился мгновенно и в совершенно невменяемом виде попал под трамвай. Мать пое-хала куда-то в Москву - "искать правду". Больше Макс её не видел и, чтобы как-то про-жить, нанялся в загородный клуб "Аквариум". Было это две недели назад, но вот напар-ник Макса смылся - и мальчишку администрация послала искать замену, руководствуясь нормальной логикой: пацан с пацаном скорей договорятся.
– Вот, - Макс со смехом показал настороженно слушающему Витьке листок бумаги, - даже виртуальный портрет составили. Сказали: ищи, чтобы был похож. Похож?
Мальчишка на бумаге в самом деле был похож на Витьку.
– А что за работа?
– спросил Витька. Макс охотно ответил, пиная ножку вокзальной
скамейки пяткой кроссовки:
41.
– Да представления всякие в воде. Ты плавать умеешь?
– спохватился он. Витька кив-нул: - Ну и нормалёк. Платят так себе, если честно, но жильё и кормёжка отличные.
Витька не верил, что ему так, с ходу, могло повезти. И опять недоверчиво поин-тересовался:
– Ну а чего делать-то надо? Какие представления?
Макс вздохнул. Показал руками:
– Ну там такой аквариум большой. Народ жрёт-пьёт, а там всякое...
– он помялся: - Правда это. Там иногда надо ну. Голым выступать.
– Голым?!
– Витька вскочил. Макс беззаботно махнул рукой:
– Ну и что? Я вот две недели там. Шесть представлений, и всего два раза... так. И вообще это просто так, никто даже не прикасается, да и не присматривается почти. Им там, в зале, дела-то, они ужрутся - и под стол. Ну или на баб смотрят.
– Там что, бабы?!
– Витька сам не знал, почему ещё не сбежал. Может быть, потому что не ел уже почти трое суток и устал бояться?
– Ну...
– Макс пожал плечами...
...Владелец заведения - молодой полный мужик по имени Жорка - Витьку почти ус-покоил. Нет, остался какой-то стыд... но страх практически исчез. Во-первых, этот Жорка досадливо отмахнулся рукой, когда Витька что-то начал мямлить, едва войдя, что он не хочет, что он...
– Чего тогда пришёл? Вали, вон дверь.
Витька оглянулся. Уходить не хотелось. Хотелось есть. А перед Жоркой стояли ко-фе и бутерброды на тарелочке. Витька переступал с ноги на ногу и не уходил, старался смотреть не на еду, а на фотку молодой красивой женщины с девочкой лет трёх на ру-ках, стоящую возле компьютера на столе.
– Это мои жена с дочкой, - буркнул Жорка и вгляделся в мальчишку.
– А вообще-то... во-обще-то, - он встал, - ты подходишь, - и добродушно засмеялся: - Ну ты что, дурачок? Нет, это не притон. Нет, я не работорговец. И не сутенёр.
– А как же...
– просипел Витька, сглотнул, кашлянул и облизал губы.
– Как же...
– А что тут такого?
– Жорка подошёл к шкафу, достал какой-то альбом.
– Если хо-чешь знать, это искусство. Да-да, искусство. Вот, смотри, - он открыл глянцевые стра-ницы.
– Художник Иванов. Вот его "Пришествие Христа народу". Слышал? (Витька по-мотал головой) Картина - на весь мир знаменитая. Классика!
– А вот его же итальянс-кие зарисовки. Везде голые мальчишки. Так он кто: сутенёр, педофил? Ху-дож-ник, - Жо-рка поднял палец.
– Так как будем?
Витька смотрел на альбом и сопел.
А кофе с бутербродами - пахли на столе...
...И действительно - всё было нормально. И комнатка - небольшая, но устроенная - для них с Максом. И деньги. И прогулки по городу. И никто не приставал, и его даже не загоняли (мол - скорей-скорей!) в этот аквариум, серьёзно готовили, разучивали поведе-ние, сценки-скетчи... Целую неделю, по нескольку часов в день, со специальным тренером. И девчонки из труппы к ним с Максом относились совершенно спокойно.
Правда, Витька всё равно почти обмер, когда настал день первого представления. Но... оно оказалось безо всякого раздевания. Это во-первых. А во-вторых - из зала и не смотрели толком, Макс не соврал. Это было даже немного обидно, если честно. Он-то старается, а там...
Раздеваться пришлось ещё через раз. Витьке опять было отчаянно стыдно, он да-же толком не помнил, что делал, просто производил заученные движения... Но на них опять считай и не смотрели!!! А девчонок стесняться просто не получалось - вместе работают, деньги же зарабатывают... Не что-то там такое.