В заповедной глуши
Шрифт:
Батьке эта твоя, как ты сказал, Зона - выгодна. Да и не только Батьке...
– - Чем же это?
– удивился Валька искренне.
– - А смотри сам... Это что-то вроде не контролируемой никем чёрной дыры. Не пус-
тить куда-то зарубежных наблюдателей - сложно, сразу хай о тоталитарном режиме и зажиме критики. Кому это надо? А сюда они и сами не едут. Сами легенду о радиации пустили двадцать лет назад - и теперь сами же её боятся. Они же в большинстве своём трусы, эти "наблюдатели". А если кто и сунется и пропадёт - так это как бы даже и "в тему". Зона заражения и дикости, что и требовалось доказать... Ну а Лука эту леге-нду всячески поддерживает. И получается именно Зона, в которой...
– Михал Святосла-вич осекся, пошевелил усами.
– - В которой что?
– быстро спросил Валька. Лесник усмехнулся:
– - Да сам увидишь... Как ты там поёшь?
Впереди - ещё полпути,
Позади - уже полдороги...
Помолись богам -
Сколько есть их там...
Впереди - ещё полпути...
Так что шагаем.
И они шагали - под дождём, сперва лесом, потом - через забурьяненное поле и око-лицей деревни, где жутковато смотрели вслед пустые глазницы домов. На крайнем Валь-ка увидел надпись чёрным лаком:
Узрейте будущее своё, люди !
Он долго оглядывался на неё, не в силах оторваться почему-то.
Начало темнеть. Порывами задувал холодный ветер. Михал Святославич часто ог-лядывался и прислушивался, пока они опять не вошли в моркый чёрный лес. На взгляд Ва-льки тут было ещё жутче, но лесник будто бы расслабился.
– Ну вот, нас ждут, - удовлетворённо заметил Михал Святославич, останавлива-ясь. И Валька, тоже остановившийся, увидел впереди на прогалине, в мутном, пасмурном вечернем полусвете фигуру всадника, державшего в поводу двух осёдланных коней.
Всадник словно сошёл со страниц исторического романа - широкий плащ, падаю-щий на лоснящийся от дождя конский круп, капюшон, надвинутый на лицо, рука в перча-тке, небрежно держащая поводья, носки сапог, плотно упирающиеся в стремена, прик-лад карабина, торчащий справа у передней луки седла... Он сидел неподвижно, но у Валь-ки было совершенно ясное ощущение, что из-под этого самого капюшона, обрамлённого оторочкой холодных капель, их внимательно разглядывают пристальные глаза.
148.
Михал Святославич высоко поднял руку и негромко, но отчётливо сказал:
– - В лесу мир.
– - И мир лесу и миру, - послышался ясный, звонкий, чуть гортанный голос, и всадник от-
кинул капюшон.
Валька не удержал удивлённого: "Оххх..."
Это была девчонка. Рыжие - даже этим сумрачным вечером рыжие, как огонь!!!
– волосы рассыпались по плечам. Лет - примерно тех же, что и сам Валька. Тонкое краси-вое лицо больше подошло бы иконе, чем человеку, но, когда Валька, повинуясь жесту Ми-хала Святославича, подошёл ближе, то увидел, что у девчонки глаза странной хищной птицы из фантастической книжки о Всадниках Гора - жестокие и надменные синие гла-за, похожие на драгоценные камни, через которые пропущен холодный свет. Страшные глаза, если честно. Вот как хотите - страшные.
И - красивые. Валька даже не сразу поймал брошенный ему повод, вспыхнул, ожи-дая, что девчонка засмеётся... но она только надвинула капюшон. Тогда Валька, вдруг ра-зозлившись, ловко взмыл в седло и толчком между ушей успокоил было взметнувшегося под чужим человеком коня:
– - Трр-аа, зараза!
Обычно он не ругался на животных - тем более, на коней, тем более, что был рад снова оказаться в седле - соскучился. Но вот поди ж ты...
Михал Святославич тем временем тяжеловато взобрался в седло и ругнулся:
– - Чёртово средневековье, никогда не привыкну... Валентин, познакомься, это Мора...
Мора, это Валентин...
Капюшон качнулся в сторону Вальки, и тот поймал себя на глупом желании ска-зать что-нибудь развязное. Вместо этого мальчишка заставил себя чуть поклониться в ответ и почувствовал, что стало легче.
Так, а с чего ему вообще затяжелело-то? И опять Валька обнаружил, что непро-извольно всматривается в темноту под капюшоном, чтобы увидеть её глаза снова.
Он за полминуты уже второй раз хотел сделать что-то независимо от сознания.
Действуя коленями - видно было, как они ходят под плащом - девчонка повернула коня и рысью пошла по прогалине.
Ты видишь, как пляшут огни
Далёких костров
На лицах вождей
Умерших племён?
–
почему-то вдруг всплыло в памяти Вальки, и он поскакал следом - снова сам не сообразив, что скачет и не оглядываясь на Михала Святославича (тот явно предпочёл бы шаг, а то и вообще свои ноги).Мора..."Мора" - кажется, по-ирландски - "Смерть".Девчонка и пра-вда похожа на классическую ирландку, разве что не зеленоглазая... ну вот, опять глаза. Что случилось-то, блин, в конце концов, как Витька скажет?!.
...До полной темноты успели проехать километров десять, не меньше - темнело как-то неохотно, как неохотно светало по утрам. Дождь не прекращался. Валька думал, что сейчас они остановятся, но Мора коротко сказала:
– - Уже близко, - и Михал Святославич, уже плохо различимый во мраке, явно кивнул.
Валька всё-таки сделал глупость - попытался завязать разговор.
– - А твои родители, - он послал коня вровень с девчонкой, - они что, тут живут?