В заразном бараке
Шрифт:
Макгрудер. Да, сэр. Я написал несколько коротких рассказов. И я пишу стихи — пытаюсь.
Гланц. Чтобы быть писателем, надо обладать большой наблюдательностью, не так ли?
Макгрудер. Я думаю, да, сэр.
Гланц. Думаешь? Ты знаешь абсолютно точно, что это так! И вот ты — студент с литературными амбициями, человек, от которого требуется хорошая наблюдательность, стоишь здесь перед нами и утверждаешь, что никогда не замечал у себя никаких симптомов сифилиса?
Макгрудер. Это правда, сэр.
Гланц (качает головой).Очень
Макгрудер. Я пресвитерианин, сэр.
Гланц. Склонный к дурным привычкам, не так ли, Макгрудер? А теперь заметьте, капитан, маленькое розовое пятнышко, рельефный шрам как раз радом с головкой. На наш опытный взгляд — если у тебя есть иллюзии, это не что другое, как шрам после венерического шанкра.
Макгрудер. Этот шрам у меня с детства.
Гланц. То же самое он говорил нам прошлой ночью. Есть сомнение в том, что шрам — следствие простого обрезания. (Смеется.)Боюсь, это еще одна уловка.
Бадвинкель. Да, доктор, все мы знакомы с этой старой как мир дилеммой — врача и диагноза. С одной стороны, врач старается выудить из пациента правду, чтобы найти эффективный способ победить болезнь, исполнить свой священный долг — лечить и вылечить пациента. С другой — пациент, часто порочный и заблудший, старается скрыть правду — что само по себе понятно, так как правдивая история открыла бы его похождения, которые смердят, как вода из трюма в шанхайской лодке.
Макгрудер. Но сэр! Этот шрам у меня с детства! Я помню его с тех пор, как стал разглядывать это свое место. Я говорю вам, сэр, вы должны мне поверить: у меня никогда не было никакой язвы — той штуки, которую вы называете шанкр, — ее никогда у меня не было!
Гланц. Макгрудер, позволь сказать тебе кое-что. Годы исследований опытнейших ученых, которые изобрели специальный тест на флоккулляцию крови — реакцию Вассермана и Канна, — не могут быть дискредитированы твоими детскими воспоминаниями. В данный момент мы признаем факт того, что у тебя когда-то был шанкр, так же как мы признаем, что сейчас у тебя сифилис.
Бадвинкель. Ради Бога, парень, сифилис — очень заразная болезнь! Хватить болтать! Ты не можешь так бессовестно вести себя, рискуя жизнью других — своих товарищей моряков, которые могут заразиться от тебя! Как тебе не стыдно, наконец!
Гланц. Линвивер, проследи, чтобы Макгрудер пользовался отдельным туалетом и душем для сифилитиков. И чтобы посуда, из которой он ест, была специально стерилизована и хранилась отдельно от посуды других. (Бадвинкелю.)А теперь, сэр, мы бы очень хотели, чтобы вы увидели нашу лабораторию. Она у нас новая, там стоит самое современное оборудование.
Они уходят со сцены направо.
Макгрудер.
Линвивер. О'кей, парни! Можете быть свободны! Оправьтесь хорошенько и собирайтесь в кают-компании через пятнадцать минут!
Кроме двух тяжелобольных и Макгрудера, все пациенты берут свои полотенца, банные принадлежности и уходят.
Станцик. Ты везунчик, Дадарио. В следующий уик-энд тебя уже здесь не будет. Скажи мне, что ты сделаешь прежде всего? Давай я угадаю с трех раз.
Дадарио. Нет, я тебе сам скажу, что я собираюсь делать. Я возьму трехдневный отпуск и уеду в Саванну. Там я пойду в один из этих рыбных ресторанов в центре и закажу большую тарелку креветок. Затем я буду слоняться по всем городским барам, попивая виски…
Станцик. А затем тебя потянет на подвиги, в одно из тех злачных мест со сладкими кошечками…
Дадарио. Нет, Станцик, первый раз в жизни, единственный раз в жизни, я не собираюсь трахаться. Я буду только сидеть и пить свое виски да вспоминать о венерическом корпусе, о том, как вы тут поживаете, о нашей компании, и впервые в своей жизни я буду целомудренным, как фиалка, которая расцветает весной. И все!
Они выходят.
Макгрудер (самому себе).Надо было думать — идиот! (Бьет себя полбу, в отчаянии.)О Господи! Нет!
Шварц. (Он сидит поблизости.)Мне кажется, тебе надо успокоиться. Новички часто впадают здесь в панику. Это всегда шок. Успокойся. Твою болезнь можно лечить, если они поймут, какая у тебя стадия и все такое. Я немного разбираюсь в этом. Я сам военврач — сапожник без сапог, — но я знаю многих парней, которые излечились от этой болезни. Все дело в том, какая у тебя стадия.
В то время как Шварц говорит, Линвивер измеряет давление у Чакли, потом подходит к кровати Кларка, надевает хирургическую маску, поднимает простыню и делает Кларку подкожную инъекцию. Макгрудер и Шварц реагируют на неприятный запах. Макгрудер с отвращением. Линвивер укрывает Кларка простыней.
Макгрудер. Почему такая вонь, Шварц?
Шварц. Кларк — негр. Я никогда не произношу это слово. Я никогда не использую это слово. Ты знаешь, я сам из национальных меньшинств, но этот негр — настоящий дьявол. Я думаю, он ненормальный. Он умирает. Поэтому от него такой запах. Я уже привык.
Макгрудер. А что у тебя?
Шварц. Туберкулез почки. Страшная болезнь. Я здесь уже давно. И для меня у них нет лекарств, и это очень плохо. А для тебя у них есть хорошие лекарства. В конце концов, есть магические пули доктора Эхлича. Поэтому не надо паниковать. Спокойней. Все будет хорошо, если у тебя это не очень запущено. Постарайся успокоиться.
Макгрудер. Что это за пули доктора Эхлича?
Шварц. Неужели ты не видел фильм о докторе Эхличе? В нем играл Эдвард Робине. Крутое кино! Я его хорошо помню…