В заразном бараке
Шрифт:
Бадвинкель. Я постараюсь, постараюсь. Да, это была замечательная экскурсия, сэр. Ваше отделение во всеоружии. Я поздравляю вас.
Гланц. Спасибо, сэр. Мы стараемся делать все, что в наших силах.
Бадвинкель. Держите меня в курсе дел этих двух пациентов. И еще насчет этого мальчика, больного сифилисом. Мне бы очень хотелось знать, что вы из него выудите. В то время как Бадвинкель говорит, Шварц подходит вплотную к постели Кларка, Шварц и лежащий на соседней кровати негр внимательно наблюдают за активными действиями трех санитаров у кровати Чакли.
Макгрудер (паническим голосом).От чего он умирает, Шварц?
Шварц. Это одна из разновидностей нефрита — болезни почек.
Гланц. Ай-ай-ай. Боюсь, мы скоро станем многопрофильным отделением.
Макгрудер. Нефрит! (Содрогается.)Боже, а вы не думаете, что это заразно? (Отворачивается.)Это настоящее кладбище!
Бадвинкель. Спасибо вам, доктор! Счастливого плавания! И удачи в благих начинаниях!
Он покидает сцену, в то время как Гланц, греясь в лучах славы, стоит спиной к тем, кто находится на сцене. Свет гаснет.
Сцена вторая
Полдень того же дня. Жизнь в отделении течет, как всегда по утрам. Все пациенты, кроме двух лежачих больных, одеты в робы. Кто-то сидит на кровати. Другие сидят на стульях и читают, в основном комиксы. Из портативного радио звучат джазовые мелодии. Несколько пациентов, среди которых Макгрудер, чья кровать находится рядом с кроватью Кларка, читают или пишут письма. Андерсон, санитар госпиталя, сидит рядом с кроватью Чакли и внимательно следит за приборами, периодически поправляя поступление кислорода, наблюдая за тяжелобольным пациентом. В то время как все заняты своими делами, на левой стороне сцены появляется персонаж в одежде католического священника и идет навстречу Линвиеру, который появился на противоположной стороне сцены и склонился над постелью Чакли. Священника сопровождает молодой служка, который несет атрибуты, используемые в церкви для последнего причастия.
Священник (Линвиверу).Мне сказали, что у вас есть пациент, который нуждается последнем причастии.
Линвивер. Я так не думаю, сэр.
Священник (хмуро смотрит на Чакли).Почему? По-моему, этот человек смертельно болен.
Линвивер. Без сомнения, сэр. Он в коме. Тяжелее не бывает.
Священник (двигаясь вперед).Тогда ему нужно сделать последнее помазание.
Линвивер. Сэр, но человек этот баптист.
Священник. Он не может быть баптистом.
Линвивер. Извините, сэр, но это так. Он говорил мне. Кроме того, это написано на его жетоне. «П» у протестантов.
Священник. Послушайте, это невозможно. Я получил письмо из штаба, в котором сказано, что католик умирает в отделении «В».
Линвивер. Но это отделение «Д», сэр.
Священник. Простите, это отделение «В», как «Виктория»?
Линвивер. Нет, сэр, «Д», как «Дохлятина».
Священник. «Д», как «Дохлятина»?
Линвивер. Так точно, сэр. «В» — ортопедическое отделение.
Священник. Тогда какое же это?
Линвивер. Урологическое и венерическое.
Священник. Урологическое и венерическое? (Содрогается.)Боже! (Ассистенту, живо.)Уходим отсюда, Уилкинс! Быстро! Быстро!
Он торопится на выход и уходит со сцены в сопровождении ассистента. На краю сцены слева стоит кровать молодого матроса по имени Макдэниел, который жадно перечитывает письмо, которое только что получил. Внезапно он вскакивает со своего стула, и его голос привлекает внимание других пациентов.
Макдэниел. Я не могу поверить! Я просто не могу в это поверить!
Дадарио. Что случилось, Макдэниел? Тебя уволили в запас?
Макдэниел. Я про письмо — я получил письмо от личного секретаря Ронды Флеминг!
Станцик. И что сказала Ронда? Она хочет, чтоб ты вдул ей?
Макгрудер (сукоризной, искренне).Перестань, идиот! Ты не достоин даже произносить ее имя! (Возвращается к письму.)Послушай вот это. «Дорогой Дэви! Как и многие кинозвезды, мисс Флеминг каждый день получает сотни писем от своих обожателей, и она не в силах ответить каждому. Но ты пишешь ей так часто, что это сильно впечатлило ее, и она попросила меня написать тебе. Она думает, что такие, как ты, моряки — это самые лучшие, чистые, храбрые парни Америки, и она надеется, что ты будешь думать о ней, когда отправишься в море и будешь сражаться с японцами. Искренне твоя…»
Его голос замирает в благоговении.
Станцик. Клянусь, она бы усралась, если бы узнала, что у тебя триппер.
Макдэниел (сердито Станцику).Ты уже достал, урод…
Линвивер (проходит между ними).Ну, ну, не ссорьтесь, ребята! Уже двенадцать. Время жратвы! (Всем.)Приятного аппетита, парни! Всем, кроме тебя, Шварц. Ты сегодня идешь на исследование желудка.
Пациенты уходят со сцены, минуя Макгрудера, сидящего на стуле у своей кровати. Шварц сидит рядом с ним. Санитар отходит от кровати Чакли, который дышит кислородом. Линвивер оглядывается назад.
Линвивер. Трескать не будешь, сынок?
Макгрудер. Нет, я… мне кажется, потерял аппетит. Я останусь здесь, если можно.
Линвивер (довольно добродушно).Конечно, Уолли. Я понимаю. Многие парни теряют аппетит, попадая сюда. Ничего, это ненадолго.
Линвивер уходит. Макгрудер сидит, читая одно из писем. Кларк сидит, опираясь на подушки, и молча смотрит на Макгрудера и Шварца.
Шварц (в его голосе слышались зависть и восхищение).У тебя столько писем.
Макгрудер (скромно).Ну да, много. Пять. Думаю, для одного дня это немало.
Шварц. Я получаю по одному письму каждый день. От жены. Это замечательно. Я чувствую себя не таким одиноким. А тебе кто пишет?
Макгрудер. Моя девушка, из моего родного города в Виргинии. Иногда она Пишет мне по два письма в день — да нет, больше! — даже по три письма. Чаще она пишет о книгах, которые читает. Она очень любит поэзию — так же, как я.
Шварц. Блондинка или брюнетка?