В завоеваниях рожденные

Фридман Селия С.

– Конечно.

Правитель поклонился и удалился - стены еще долго отражали полноватую фигуру. Только когда дрожание хрусталя прекратилось, Затар испытал облегчение.

Вскоре... вскоре это должно случиться: они пошлют ему сообщение, как только подтвердится успешное завершение...

Успешное - иначе быть не может. Лучшая часть браксианского флота против крайне примитивной планеты...

Но она... О ней он думал, ощущая холод внутри. Она может нанести поражение. Он не сомневался в этом, невзирая на то, что логика и преимущество на его стороне. Для него она была не просто человеком, а неким демоническим существом - символом Женщины

и Войны, взятых вместе. Она воплощала в себе все возможности которых нельзя было предвидеть, все изгибы судьбы... Она и только она могла отразить нападение - в этом не было сомнения. И только Фериан мог бы остановить ее.

Но смог ли он? Инструктор - слабый человек, и даже под контролем Затара он может сломаться от напряжения, которое вызывает в нем это задание. Затар не питал иллюзий. Он спланировал все как нужно, но теперь выполнение задания зависит от других. И это ожидание просто убивает его - медленно, но неизбежно.

Отвернувшись от экрана, он заставил себя обратить внимание на интерьер. Стены отражали его движение. Украшения чуть позвякивали - своего рода хрустальный дождь. Все это элегантно, но не в его вкусе. Он предпочитал нечто более солидное; мир браксана - камни, сталь и женщины. Вооружение женщин, которые могут стоять плечом к плечу рядом с мужьями во время битвы, которые могли бы искупаться в крови врагов из Бледных Племен. Женщины, подобные Звездному Командиру.

– Остановись!

Надеясь дать какую-либо иную пищу уму, он пересек анфиладу комнат и очутился в зале, который, видимо, был предназначен для совещаний. Стены были украшены так же, как и его комната, но посередине стоял огромный стол и двенадцать стульев той же самой структуры, тех же качеств. Лишь одно отличалось: на дальней стене, с покрытием из прочного материала, было огромное четырехугольное пятно, которое прерывало хрустальный интерьер высотой с человеческий рост, и в длину - так широко Затар мог раскинуть руки. Это был портрет с Берроса, ожидающий выставки.

Он не выпускал его из рук, он слишком ценил эту картину, чтобы доверить кому-либо, даже персоналу Центрального Музея. Он ненавидел те обстоятельства, которые заставили его привезти ее сюда. С большим желанием он сохранил бы ее в тайне, используя в качестве приманки, на которую должна клюнуть... И прилететь на Бракси. Но слухи с Гарроса уже просочились, и ему надо было только ждать. Нет, лучше выставить эту картину на Бракси, иначе до нее могут дойти только невнятные слухи. Публика была поражена, и даже больше того... Особенно, когда получила разъяснения вторая фигура на портрете - темнокожая, круглоглазая женщина, которая отличается от всех живущих сейчас рас, - ациа.

До Кул - главная планета йерренского фронта, и здесь утром портрет будет выставлен еще раз. Он будет рядом, будет представлять картину. Пусть его имя будет связано с именем того, кто приказал ее написать. Харкур Великий. Они будут прилетать с одной центральной планеты на другую вместе. Он и это сокровище - главный экспонат Музея. Рождение Бракси. Но сейчас они ближе всего к тому созвездию, где его ждет победа. Самая ближняя планета к НЕЙ.

Откинув эту мысль, он покинул зал заседаний и вышел в небольшой коридор. Здесь он неожиданно замер - комната, которую соединял с конференц-залом коридор, должна была быть спальней - посредине покачивалась кровать из радужного хрусталя, видимо, мягкого при прикосновении. Каждый угол помещения украшал цилиндр белого стекла, светящийся нежным светом, поднимающийся

от пола до самого потолка. Но отнюдь не это поразило Затара.

На блистающей кровати кто-то лежал. Вынув Цхаор из ножен, Затар приблизился. Трудно сказать почему, но казалось, что тело лежащего удерживается здесь с помощью статического поля (может быть, мерцание говорило об этом?). Затар подошел ближе, и его рука, держащая Цхаор, задрожала.

Это было тело Фериана.

Затар быстро повернулся, сталь его меча сверкнула в воздухе, ограждая от неожиданного удара.

Соприкосновение - сильная рука, умелая рука. Словно электрический ток пробежал по Цхаору, поток телепатического импульса устремился к сердцу Затара.

Он отступил, сумев отразить удар нападавшего. Лезвие врага только просвистело рядом с его ухом и быстро вернулось в позицию нападения.

ОНА.

Прежде чем что-либо сказать, она посмотрела на него. С тех пор, как он видел ее, она сильно похудела - или ему это только показалось? Может быть, его воображение облекло ее дополнительной плотью, в которой пульсировала жажда обладания? А что видит она? Немолодого человека, уставшего от груза непомерной ответственности, что уже давало о себе знать? Его волосы начали серебриться - несколько тонких светлых волосков на фоне черной массы именно это удивило ее? Каким рисовало ее воображение Затара, в чем она ошибалась за все эти бесцельные годы своего отсутствия?

Она сделала шаг назад, не отрывая от него глаз.

– Чуть медленнее, Притьера, и тебя не было бы в живых.

Он уловил превосходство в ее Тоне и улыбнулся. Кто еще мог владеть его языком так точно?

– Чуть медленнее, - сказал он тоже с легким превосходством, - и я бы заслужил смерть.

И вопреки инстинкту браксана, он вложил меч в ножны.

Она изменилась - это было так, но не значительно. Ее волосы были черными, глаза сверкали, она была полна той энергией, которая безошибочно принадлежала только ей. Казалось, что Анжа никогда не покидала его, только мгновения прошли с тех пор, когда она высвободилась из его цепких рук, оставив кровавую отметину на ладони.

– У тебя портрет?
– резко спросила она.

– Конечно, - он повернулся, кивнув ей, приглашая этим жестом следовать за собой в зал заседаний. Он шел впереди, спиной к ней. Нет, риска не было. Фериан дал формулу ее поражения. После долгих споров с самим собой он убедился - происшедшее опасно.

Он подвел ее к картине, откинул пленку. Он так долго ждал этого. И его ожидания оправдались.

Она отступила, пораженная:

– Хаша!

Краска сбежала с лица, и цвет вернулся, только когда она взяла себя в руки. Он жаждал проникнуть в ее внутренний мир - однажды он уже там побывал - чтобы знать истину о ее чувствах, разделить их с нею.

– Ты веришь?
– спросил он.

– Веришь ты, и этого достаточно, - прошептала она. Какое-то время она смотрела на картину.
– Хаша, браксианка?
– Должно быть она уже знала это, но только сейчас поверила. Видимо, Анжа покачала головой, чуть улыбнувшись.
– Ли Пацуа отдал бы за это свою жизнь.

Он улыбнулся:

– Он это сделал.

Ее черные, отливающие стальным блеском глаза, пристально смотрели на него.

– Я нередко видела, как убивают людей, Затар. Много раз. Но не для того, чтобы, доставить мне радость, - она рассмеялась.
– Это - достойно браксана! И как эффективно - боюсь, бедный Фериан был не способен понять.