В завоеваниях рожденные
Шрифт:
– Ациа предоставили мне право вести эти переговоры. И я могу начать. Я не хочу мира. Я не знаю, какую пользу могут иметь ациа от перемирия, даже если будут поставлены какие-то условия. Поэтому я предоставляю вам, славные Кеймири, высказать соображения, которые послужат весомым доказательством необходимости нашего пребывания здесь.
"Как точно!
– восхитился Затар.
– Насмешка, даже оскорбление, но ничего, что могло бы быть интерпретировано как нарушение правил переговоров".
На него всегда производило впечатление умение владеть точными формулировками, поэтому
– Бракси считает, что прямой экономический выигрыш может стать итогом мирного решения вопроса о Куае для обеих сторон.
– Браксианская традиция никогда не ставила экономические преимущества выше военных. Забудем, правда, о некоторых малоприятных инцидентах за дипломатическим столом, не играющих никакой существенной роли. Кеймири, я предпочитаю воевать. И вы, мне кажется, тоже. Не можем ли мы прекратить все эти хождения вокруг да около и перейти к сути дела?
Затару захотелось улыбнуться, после секундного раздумья он позволил себе это. Если бы только эта женщина знала, как резко ее ум отличается от интеллекта ее товарищей, от интеллекта Кеймири. Во всех своих предшествующих размышлениях он рассматривал ее как пешку на шахматной доске Войны, как объект, который должен быть устранен, как нечто нежелательное, что должно быть уничтожено; нужно только точно определить время и место... Браксана легко восхищаются тем, что того достойно. Затар не был исключением. Она понравилась ему. И это тоже вызвало сожаление.
Он приготовил заранее обоснования для мирного разрешения конфликта. То, как он представил их, резко отличалось от подготовленного варианта. Ее откровенная враждебность диктовала иные правила игры. Глуп тот человек, кто не подчиняется необходимости. Затар импровизировал.
Пока он говорил, он наблюдал за ней. Она слушала, но воспринимала не столько слова, сколько два или три подсознательных уровня его речи. Он четко контролировал себя, что было очень трудно, поскольку приходилось на ходу разрабатывать новые логические ходы. Он начал сожалеть о ее смерти нет, в необходимости этого он не сомневался, а о том средстве, которое было избрано. Черный Яд, несомненно, самая ужасная смерть, которую только изобрел человек. Он превращал свою жертву в животное, страдающее от безумной боли в последние минуты, и самые преданные люди обречены быть беспомощными наблюдателями ужасной агонии. Чем дольше он изучал эту женщину, тем больше было поводов признаться, что она достойна восхищения по стандартам браксана. Она заслуживала более легкой смерти.
Но было слишком поздно.
Внутри его уха крошечный компьютер нашептывал время через равные промежутки. Одна часть его разума беседовала с Анжей, другая прислушивалась к отсчету минут. Он знал, как это опасно. Она великолепно владела его языком, и было не исключено, что, если он не будет уделять беседе все внимание, она может уловить кое-что из тщательно скрываемых мыслей. Он улыбнулся сам себе: вот цена, которую ты заплатишь за то, что изучила самый трудный человеческий язык Галактики, и за то, что есть человек, который отдал должное твоему умению. Таджхайн, где им удалось найти эту женщину?
Время
Уже прошло достаточно времени. Он позволил себе быть терпеливым: нужны всего секунды. И вот они уже прошли тоже.
И НИЧЕГО не случилось.
Он представил все доводы. Внутренне он был растерян, но его чувства не выплеснулись наружу. Но она была телепат, и Затар понимал, что его растерянность, скорее всего, известна ей.
Постепенно она изменила речевую модель, перейдя на Торжественный Тон. Назначенное время вышло, Затар посмотрел на своих спутников, затем осознал, что никто ничего не знает. Никто из них, даже его двое помощников не знали точного времени, на которое был назначен этот смертоносный спектакль.
Ее Тон словно говорил: "Я знаю. Ты потерпел поражение. Но сегодня я скрою это".
Знала ли она, каково ему было бы, если бы все Кеймири владели информацией о спектакле? Браксана способны терпеливо относиться ко многому, но не переносят унижений. Кеймири, который опозорил себя в глазах врага, никогда не сможет сохранить за собой свой пост и титул. Стоит ей только обнародовать сейчас провал его затеи - и все годы его усилий не перевесят чашу весов. Образ был в опасности.
Она играла с ним, как кошка с мышью, и он был вынужден подыгрывать ей, не зная, каков будет итог. Они спорили, они обменивались метафорами, насмешками, скрытыми оскорблениями - они использовали, кажется, все Тоны речи, упражняясь в словесном поединке. Когда он был окончен, ум Затара был истощен, а нервы на пределе.
Но все кончилось. Перемирие было разорвано, и все направились на свои корабли, чтобы как можно скорее покинуть нейтральную зону. Ациа были довольны, хотя они поняли очень мало, невзирая на переводчиков. Браксана были недовольны.
"Мне не хотелось бы давать объяснения", - подумал Затар. Но он задержался на минуту, стоя напротив нее - их разделяли два стола. Он полуприкрыл глаза - только этот почти незаметный жест выразил его уважение. Она улыбнулась.
Когда двери конференц-зала закрылись, на Затара посыпались вопросы:
– Какова была цель?
– Что произошло в конце концов?
Только Уайрил - Затар всегда восхищался его силой воли - знал, что делать:
– Винир и вы все - ступайте на корабль. Здесь больше небезопасно. Еще немного, - он посмотрел на часы, - и они могут начать стрелять. На борту корабля будет время поговорить.
Они подчинились - все было логично. Даже Секхавей пошел на корабль, искренне опасаясь, что он может в гневе убить Затара вместо того, чтобы извлечь информацию.
Наступила тишина. Уайрил посмотрел на своего младшего товарища:
– Могло быть хуже.
– Это мало утешает.
– Это - не утешение. Это - факт.
– Я знаю.
Вновь наступило молчание.
– Что случилось?
Затар покачал головой:
– Не знаю, Уайрил.
– Она приняла яд?
– Я это видел собственными глазами.