В зеркале сатиры
Шрифт:
Тут явился последний и наиболее странный посетитель. Это был Глотов.
— Здравствуйте, товарищ Немцов, — с порога заговорил он, — нижайший привет работникам юстиции! Иду я мимо прокуратуры, дай, думаю, зайду. Может быть, справочка по лесному делу требуется. Ведь мы должны действовать, так сказать, плечо к плечу. Разрешите присесть?
И он потянул стул, куда Кира Яковлевна сложила свои папки.
— Минутку! — остановил его Немцов. — Вот свободный стул. Я вас слушаю.
— Вот я
— Я уже слышал это.
— Ах, уже!.. Вот память! Склероз, настоящий склероз! Говорят, сахара надо больше в чай класть. Очень помогает. Вы не пробовали?
— Не пробовал. Ближе к делу.
— А вы можете меня выслушать, так сказать, совершенно официально? В служебном порядке. Или у вас обеденный перерыв? Я подожду.
— Не надо ничего ждать. Говорите.
Глотов наконец решился, вынул из кармана пачку денег и положил ее на стол.
— Вот.
— Что это?
— Взятка.
— Мне?
— Вам. То есть нет. Не вам. Мне…
— Успокойтесь. И рассказывайте все по порядку.
— Спасибо. Я действительно очень взволнован. Я, гражданин следователь, всю ночь глаз не сомкнул.
— Называйте меня товарищем следователем.
— Большое спасибо! Вы очень любезны. Не могу в себя прийти с того самого момента, когда Гришка всучил мне эти проклятые деньги. Поверьте: я тряпка, подхалим, но чтобы такое… Такого со мной еще не случалось!
— Гришка — это кто?
— Столбов Григорий Петрович, заместитель управляющего «Лесосбытом». Я не хотел брать этих денег. Клянусь честью. Впрочем, что же это я? Какие могут быть здесь, у вас, клятвы? Но, поверьте, я не мог поступить иначе. Вы не знаете Столбова?
— Немножко знаю.
— Он страшный человек. Ты, говорит, будешь последним идиотом, если откажешься. Оформи наряд — и деньги твои. Два пульмана столярки из резервного фонда для свободного распределения… И деньги всучил. Двести пятьдесят рублей. Они все тут. Я как положил в карман, так с тех пор к ним и не прикасался.
Немцов пересчитал пачку: в ней было двести пятьдесят рублей.
— Где Столбов передал вам деньги? На службе?
— Нет, что вы! Он домой ко мне пришел. Довольно поздно. Выпивши и с «Юбилейным» коньяком… Выпили мы по рюмке. Потом Столбов стал приставать ко мне с деньгами. «Возьми, говорит, не жалко, у меня завтра еще будут. Нашелся, говорит, добрый дядя». Он и фамилию назвал: Огнецвет, кажется… В ударе был Гришка. Вот и болтал без удержу…
— Наряд нужно было оформить на имя Сербина?
Глотов обреченно вздохнул.
— Ах, вы уже знаете? Да, на его имя. И он мог распоряжаться этими двумя вагонами леса, как ему вздумается. Хоть на рынке по одной дощечке продавать… Что теперь будет?
— А будет
— А потом?
— Что потом?.. Ах, вы об этом! Потом пойдете на службу и будете заниматься своими делами.
— Тогда к вам просьба. Не можете ли вы меня арестовать?
— Это еще зачем?
— Я уже сказал: Столбов — страшный человек.
Боюсь показываться ему на глаза.
— Что ж, резонно. Может быть, вам уехать куда-нибудь? В командировку, например. Или сказаться больным?
Глотов явно обрадовался:
— Да, да. Немедленно воспользуюсь вашим советом. Ведь я на самом деле болен.
Едва он вышел, раздался резкий телефонный звонок.
— Слушаю, — сказал Немцов. — Да, я… Пришел? Когда?.. Только что?.. Молодец, Валюша!
Он бросил трубку на аппарат и решительно направился в кабинет Архипова.
ЗОЛОТОЙ МОЛОТОК
Второй рассказ Спичечного коробка
Как вы сами понимаете, Немцов летел в исполком как на крыльях. И все-таки, когда в сопровождении Борева и Дарьи Федоровны он там появился, Валя его упрекнула:
— Наконец-то! Сколько можно ждать!
— Там еще? — спросил Немцов и кивнул на дверь кабинета.
— Да, сидит уже минут тридцать.
— Ну что ж, пошли.
И Немцов энергично открыл дверь. Сербин встретил пошедших обычным своим приветствием:
— Мир входящим!..
— А я бы сказал по-другому, — перебил его Лупаков. — Незваный гость, как говорится… Чем обязан?
Ответила Дарья Федоровна:
— По твою душу пришли, Кузьма Лукич. Хотим посмотреть, какой она расцветки.
— А нельзя ли без шуточек? Видите, я беседую с человеком.
— Ну, с этим человеком вы еще побеседуете не раз. Я гарантирую, — вмешался Немцов. — Вот ордер на арест.
— Меня? По какому праву? Да я сейчас…
И потянулся к телефону.
— Не стоит беспокоиться, — предупредил его Немцов. — Уже отключены.
— Меня? Из-за этого мерзавца?! Да хотите, я его сейчас своими руками свяжу!
— А я не хочу, чтобы меня вязали, — с наигранным спокойствием проговорил Сербин. — Кто может этого хотеть?
— Молчи, гнида! Он провокатор, товарищ следователь…
— Гражданин следователь, — поправил его Немцов. — А что здесь имела место провокация, надо доказать.
— Я докажу. Я докажу…
Лупаков судорожным движением выдвинул ящик стола, вынул оттуда сверток и бросил поверх бумаг.
— Смотрите, что он приволок, негодяй. Это же золото!