В жерновах житейских

Середина девяностых прошлого столетия. В самом разгаре перестройка. Пусты прилавки магазинов, пусты души и мысли людей. Словно чьей-то умелой рукой пущенное пол откос закувыркалось и полетело в никуда надежное «завтра». А что впереди?!

Многомиллионное население новой,

Николай Цыганков – герой нашей повести – обыкновенный человек, солдат. Он, как и все, переживает за будущее. Но ему еще тяжелее – после серьезнейшего ранения с трудом возвращается к нему прошлое. А возвратившись, оно мучает и без того истерзанную душу.

Воспитанный на идеалах добра и справедливости, Николай не в состоянии принять новое время. По этой причине и решает он после госпиталя вернуться в деревню.

Что ждет его там, у истоков? Чем живет отчий край? Забытая любовь и старая дружба, воспоминания о детстве и вновь жестокая схватка со злом – поможет ли все это восстановить душевное равновесие Цыганкова, возродить тот необходимый баланс, позволяющий человеку существовать в гармонии с природой, с самим собой?

Начало апреля – это то время, когда природа начинает бурно просыпаться и приходить в себя после зимней спячки. Снег уже растаял, напоминая о своем недавнем пребывании мутными, дымящимися на солнце лужицами. И только кое-где в тени деревьев и под заборами еще оставались его холодные, грязно-серые, плачущие тоненькими ручейками сугробики.

На высоких соснах, росших вблизи госпиталя, горланили неугомонные полчища вернувшихся из дальних странствий грачей. Птицы громко радовались неотвратимому наступлению весны. Но со стороны вполне могло показаться, что они приветствуют вышедшего за ворота человека.

Только что покинувший двор медицинского учреждения мужчина был солидного роста. Несмотря на это, его конечности казались влитыми в крепкое, не склонное к полноте тело. Чуть широковатое лицо, небольшой правильной формы нос, прямоугольный с ямочкой подбородок, на лбу пролегли несколько глубоких морщинок, которые были слишком заметны еще и потому, что человек, прижмурив узенькие серые глаза, смотрел прямо на ослепительное весеннее солнце. Такую внешность называют одним словом – волевая!

Это и был Николай Цыганков. Пожалуй, можно еще добавить, что темно-синий спортивный костюм, коричневая «пропитка» и белые кроссовки, которые по его просьбе купила старшая медсестра, были ему немного маловаты. Но особого дискомфорта Николай не ощущал, чему был несказанно рад и мысленно поблагодарил Валентину за удачно сделанные покупки.

Он скользнул взглядом по голубым решетчатым воротам с начищенными медными звездами и через мгновение.: сожалением покачав головой, медленно побрел на шум электрички.

Николай даже сам не совсем понял, что означал этот его жест: то ли ему было жаль стайку воробьев, которые, развеселившись, гоняясь друг за дружкой, впопыхах свалились в неглубокую грязно-мутную лужицу, расплескав ее по асфальту, то ли, глядя на сверкающие звезды, он припомнил о том, что сделали они с его жизнью. И он – бывший капитан спецотряда – мысленно сравнил ее с убогой лужицей, которую вот так же, как сейчас эти воробьишки, расплескали, рассеяли, и она беззвучно растеклась по гладкому асфальту времени.

Кто знает, удастся ли теперь снова собрать разбежавшиеся болезненные ручейки затравленных, мечущихся мыслей в единый, спокойный водоем? Лежа на больничной кровати, Николай много раз обдумывал свое будущее.

Теперь же, выйдя за ворота, он никак не мог сконцентрировать внимание на чем-то важном, первостепенном. Мысли его были напряжены до предела, взгляд подозрительно шарил по незнакомой округе. Ему казалось, что в следующую минуту из высившихся невдалеке многоэтажек резанет пулеметная очередь. А дюжий бородатый дворник, сгребающий прошлогодние листья, прячет под спецовкой вороненый автомат.

Рассеянно и робко ступал Цыганков по неширокой, выложенной бетонными плитками дорожке. И уже когда в просветах деревьев замаячил силуэт пригородной остановки, только тогда вышел он из некоего оцепенения, поймав себя на мысли: «Э, дружок! Расшалились нервишки. Какая стрельба? Какие автоматы? Все осталось в прошлом».

Немного расслабившись, продолжал рассуждать: «Нужно скорее избавиться от этих жутких ощущений. Уеду домой. Здесь оставаться не резон. Ни квартиры, ни работы! Можно, конечно, пожить первое время у Вовки, пока подыщется что-то подходящее. Но нет. Не стоит. К черту все! Нужно немного одиночества.

Может, и вправду говорят, что время лечит? А в деревне свежий воздух, земля, да и люди знакомые. Жаль, давно не был там. Да и не писал давно. Поди дед извелся, заскучал. Решено, завтра первым же поездом домой!»

На душе сразу стало как-то теплее от этого приятного слова «домой».

Ему не повезло. Только-только подходя к остановке. Николай увидел удаляющийся хвост электрички. Изучив висевшее на столбе расписание, с досадой выяснил, что поездка предстоит почти через час.

Присесть не хотелось, потому что за время, проведенное в госпитале, Цыганков досыта насиделся и належался. И он стал прохаживаться взад-вперед. Несколько раз его прямо-таки охватывало искушение позвонить из телефонной будки Вовке. Только всякий раз в последний момент почему-то передумывал. «Нет, не буду. Свалюсь как снег на голову. То-то получится встреча!» И он продолжал медленно прогуливаться, заложив руки за спину, исподлобья разглядывая собирающихся на остановке людей.

Тем временем солнце стало тускнеть и клониться к горизонту. В воздухе становилось все свежее и прохладнее. Старуха-зима никак не хотела уступать позиций улыбающейся соседке-весне. По этой причине народ все теснее набивался в кирпичный домик, служивший временным прибежищем для ожидающих.

Николай обратил внимание на одну парочку, топтавшуюся на месте, но упорно не желавшую заходить на площадку остановки. Это были две женщины. Одна чуть постарше, другая помоложе. Симпатичные и сильно похожи друг на дружку. Очевидно, мать с дочерью.