В знак уважения
Шрифт:
Поблагодарив служащих бассейна, глянув и на девушку, стоявшую за стеклянной переборкой, какими-то совершенно другими глазами, как он успел отметить, видя в этот момент в ней не работника, а ещё совсем юную представительницу слабого пола. Старпом почувствовал, что сам начинает краснеть за неправильно заданный вопрос. Поблагодарив за информацию о работе бассейна служащих, быстро вышел на улицу: «Вот идиот, вопрос не смог правильно сформулировать! Поставил в неудобное положения молодую финку, да и себя, дурака, тоже. Надо быть более внимательным на будущее».
Всю дорогу он вспоминал беседу в вестибюле бассейна: ему поначалу казалось это забавным, потом он ругал себя за то, что вогнал в краску молодую финку, а затем и себя самого. Подходя к теплоходу, он уже решил, что не надо себя так корить, начал воспринимать состоявшийся разговор как забавное приключение.
Когда он прошёл к себе в каюту, к нему зашли второй механик и второй помощник капитана:
– Узнал, до какого времени сегодня работает бассейн?
– Узнал, – старший помощник сообщил им время работы бассейна, – приходите до семи тридцати.
Далее он пошёл к капитану доложиться о своём возвращении из города. На вопрос, всё ли нормально, старший помощник рассказал капитану о состоявшейся беседе с работниками бассейна.
– Ну и бестолковый же ты, братец. Надо было бы сказать, что ты интересуешься молодым работником, коль так уж получилось. А ты бассейн, бассейн, – капитан, шутя, пожурил своего старшего помощника.
Воображала
На соседнюю улицу нашей деревни в отпуск приехал моряк. Моряк настоящий – в форменной тужурке, фуражке и при погонах и, конечно же, в тельняшке. Оказалось, что приехал моряк гражданский, а не военный, и прибыл он к своим родителя издалека, из-за границы, во всяком случае, он всем так рассказывал. Настоящий моряк, командир, говорят, прибыл.
Я его встретил на автобусной остановке, и самое главное, что этот моряк не произвёл на меня внешне абсолютно никакого впечатления. На командира он тем более был не похож, уж молод сильно.
Но когда он заговорил, все присутствующие, и я в том числе, поняли, что имеют дело с настоящим тружеником моря. Он обратился к своему младшему братишке:
– Лёха, что ты как салага ведёшь себя. Мама сказала, что нам необходимо груз доставить до места. Не успели мы бросить якорь на остановке, а ты воешь, как омар. Тебя даже судовой тифон не сможет заглушить. Вот взялся слёзы лить, как из пожарного брандспойта.
При этих словах он лихо загнул фуражку вверх и сплюнул сквозь зубы прямо на тротуар. Присутствующие на остановке неодобряюще и в то же время с интересом посмотрели на приезжего. Тем временем он, не обращая ни на кого внимания, продолжал:
– Лёха, прекрати. Тебя бы сейчас посадить в цепной ящик, сразу бы реветь перестал. Тебя надо отдать нашему дракону, он бы научил шкрябать палубу. Понял?
Маленький Алексей от этих не совсем понятных слов начал ещё больше всхлипывать.
– Кому говорю? Перестань балласт сливать, без воды нас решил оставить?
– Мама сказала, что хороший, а ты всё ругаешься.
Алексей решил объяснить причины своего поведения:
– Что ты говоришь? Ты ещё пока и представления не имеешь, как можно по-настоящему ругаться. У нас старший механик так загнёт, так загнёт, что душа в пятки уходит. А ты говоришь, что я ругаюсь. Я же тебя любя… Не в смысле ругательства, а как судовым мягким половичком жалею. Не плач, что завелся, как брашпиль, давай сбавляй обороты. Нам надо еще доехать до тёти Клавы и груз ей передать в целости и сохранности.
Тем временем подошёл автобус, и весь народ рванул усаживаться на пустые места. Так получилось, что морячок с маленьким братом уселись недалеко от меня, и я оказался невольным свидетелем их дальнейшего разговора. Да и другие пассажиры, как мне показалось, начали прислушиваться к их разговору. А морячок продолжал наставлять Лёшу:
– Ты настоящий салага. Что, успокоился? Молодец, так держать!
Тем временем автобус выехал из населённого пункта и продолжил путь по сельским дорогам до пункта назначения. Автобус мчался по дороге, проходившей через огромное колхозное поле.
– Лёха, смотри, как красиво. Представь, что это не поле, а море. Конца и края этому простору нет. Ты только представь: в море, как и сейчас, скоро солнце будет садиться за горизонт, и его последние лучи сообщат нам о начале сумерек. Вот тут-то и надо начитать работу с секстаном. Знаешь, как это интересно?
– Нет, не знаю. А что это такое секстан?
– Это специальный штурманский инструмент, этим инструментом измеряют высоты светил в море. Понял?
– Нет, не понял.
– Вот я и говорю, Лёша, ты тупой, как нос портового буксира. Ты такой же, только буксир много работает, а ты всю дорогу плачешь. Знал бы, не взял тебя с собой к тёте Клаве.
– Вот опять ты меня ругаешь. Я на тебя нажалуюсь тёте Клаве. Ты нехороший, Паша.
В этот момент автобус сильно тряхнула на одной из ям грунтовой дороги.
– Ой, как нас трясёт, я бы знал, сам бы с тобой не поехал.
– Лёха, ты на самом деле салага. Его трясёт. А ты знаешь, как трясёт, качает в море?
– Да я и знать не хочу. Домой бы быстрей добраться.
– Вот я и говорю, ты настоящий салага. Нас как-то в районе Сингапура так качало, ну так качало. Вот это на самом деле никому не пожелаешь, а ты говоришь, трясёт. В море постоянно трясёт, но люди работают.
– Не хочу я в море, я домой хочу.
– Вот я и говорю, салага ты настоящий, маленький ты ещё в моря ходить. Понял?
– Понял.
Дальше ехали молча.
Автобус добрался до нужной остановки, и мои попутчики вышли у сельского магазина деревни, где проживала, как я понял, их тётя Клава.
Из окна автобуса было видно, как маленький Алексей побрёл за Пашей в морской фуражке и при погонах. Пассажиры пригородного автобуса с интересом смотрели им вслед.
Тётя Клава встретила гостей на пороге дома, расцеловав маленького Алексея и приветливо похлопав по плечу Пашу. Гости с хозяйкой прошли в дом. Стол был накрыт для них заранее: в центре стола стоял огромный самовар, вокруг которого разместились чашки и тарелки с выпечкой. Тётя Клава предложила гостям попить чаю с дороги, поинтересовавшись, как Павел и Алексей добрались до её дома. В это момент маленький Лёша опять заплакал: