В.Грабин и мастера пушечного дела
Шрифт:
О работе столовой завел разговор с обрубщиком Моржевым. Активный рабкор только махнул рукой: «Чего, мол, спрашиваешь? Мы же с Хайруковым о ней не раз вам писали?!»…
В столовой механического цеха меня настиг начальник отдела рабочего снабжения Малышев.
– Вчера поздно вечером вернулся из совхоза «Лысково». Не успел отдохнуть - звонок. Мирзаханов сам не спит и другим не дает. Приказал немедленно проверить все столовые и завтра утром доложить. Чувствую, будет мне и Ометову на орехи!
11 ноября. Среда
В
Мирзаханов чисто выбрит, его полные щеки лоснились синевой. Шея короткая, серебристый ежик украшал его крупную круглую голову. Такого человека, даже просто чем-то схожего с ним, вряд ли можно сыскать в Горьком. Особую солидность ему придавали военного покроя гимнастерка и бриджи из габардина цвета хаки. На ногах -добротного
89
хрома сапоги. Глаза иконописны и крупнее, чем у волжан. Они обладали необъяснимой силой. Черно-кинжальный взгляд не каждый мог выдержать без душевного волнения и трепета.
Директор пододвинул поближе ко мне лежавший перед ним номер газеты «За ударные темпы». Всю подборку рабочих писем закрывала его резолюция.
– Вы хорошо знаете этих людей?
– спросил он меня, указывая на Малышева и Ометова.
– Скажите, им можно доверять?
– После серьезной проверки на деле.
– Хорошо!… Ну, граждане бездельники! Вы свободны. Мы вдвоем. Принесли чай, сахар и печенье. Беседа с
директором затянулась. Он горячо говорил о плохой дисциплине не только рабочих, но и начальников цехов, мастеров и бригадиров. Зашла речь и о планировании, о контроле за выполнением цехами сменных заданий, о питании рабочих.
– По столовым я уже поручил подготовить приказ, - сказал директор в заключение.
– На днях он поступит к вам для опубликования. Малышеву я объявлю выговор с предупреждением об увольнении. Ометова снимаю с должности директора фабрики-кухни и назначаю заведующим столовой в кузнице. Выводы будут сделаны и по другим столовым и буфетам…
Вставая с кресла, он предложил пройтись с ним по цехам. Я, конечно, с радостью согласился.
Ночная инспекция директора всюду подтягивала людей. Они оживлялись и лучше работали. Пришли в столовую первого механического цеха. Прошло пятнадцать минут, как кончился ночной обед. У стенки за столом виднелся синий берет. Подходим. Мирзаханов разбудил мастера.
– Ваш пропуск?
Мастер явно напуган, но старается казаться спокойным. Из грудного кармана спецовки он вынул серенькие корочки.
90
– Товарищ Трефилов! Передайте Горемыкину, что я увольняю вас с завода без права работать
Сказано таким тоном, что вмешательство, я понял, будет бесполезным…
12 ноября. Четверг
После ночной прогулки с директором по заводу болит голова. Но я доволен встречей с ним. Мне удалось высказать в довольно резкой форме недовольство отношением заводского начальства к письмам рабочих и вообще к газете. Назвал факты и имена недоброжелателей. Он обещал мне поддержать редакцию многотиражки специальным приказом. Попросил факты.
Раздумья прервал начальник первого механического цеха Горемыкин. Он в растерянных чувствах и похож на жениха, у которого в день свадьбы умыкнули невесту. Расспросил о ночном визите.
– Андрей Петрович, вы с Мирзахановым были ночью в моем цехе?
– Был, Петр Николаевич.
– Это правда, что он застал Трефилова спящим?
– Точно. Мы подошли к мастеру, он сидит за столом с закрытыми глазами, как заколдованный, и тихо посапывает. Илларион Аветович разбудил его…
– Такое с Трефиловым случилось впервые от переутомления. Он единственный мастер, у которого после нарезки четвертая труба получается годной. У других же только шестая с трудом проходит через контроль военной приемки. Что мне предпринять?…
– Не знаю, вы работали в Москве с Мирзахановым. Вам лучше знать, с какой стороны к нему подступить! Приказ директора -закон. Давайте подождем, возможно, остынет…
Перед концом рабочего дня поехал к Грабину в больницу. Врачи подозревают у него серьезное отравление. Уже
91
сумерки. Василий Гаврилович со второго этажа сошел вниз в полутемную прихожую комнату. Говорил тихо, поблескивая воспаленными глазами:
– На работу я смогу выйти не раньше чем через две недели. Так мне сегодня сказал профессор.
Расспрашивал о ходе работ по изготовлению опытной 122-миллиметровой пушки Ф-25, образец которой нужно было как можно быстрее готовить к испытаниям.
Ф- 22 для нас пройденный этап. В пушке многие узлы принципиально новые, в частности, лобовая коробка и верхний станок. Они открывают широкие возможности по сокращению сроков создания артиллерийских систем, повышению их качества и надежности.
Рассказал Василию Гавриловичу о знакомстве с новым директором. Он, слушая, улыбался и, молча покачав головой, заметил:
– Скверно поступил с человеком. Таких специалистов беречь надо. С кем греха не бывает. Ну, ор-ел!
13 ноября. Пятница
Всю дорогу, пока добирался от Грабина домой, не мог отбиться от назойливой мысли: «Надо как-то помочь Трефилову. А вот как?»
Когда ложился спать, вспоминались слова директора. После ночи в цехе, на гребне утренней зори, он, прощаясь, сказал: «Заходите в любое время, если у меня нет кого-нибудь из наркомата. Я всегда готов обсудить с вами любой вопрос. Если нужна помощь, можете смело рассчитывать на меня».