Вагон второго класса. Том I
Шрифт:
Решать пришлось быстро. Травить плод, рискуя навсегда лишиться возможности материнства, Илона отказалась.
Обе леди повинились перед отцом. Лорда Горналона с трудом удалось убедить, что не стоит ехать вслед за Дугласом и устраивать скандал с вызовом на дуэль — в морских пиратах и то больше сострадания, чем в столичных сплетниках. Разрушенная репутация всей семьи будет слишком высокой ценой за наказание подлеца. Затем, немного придя в себя, родители взялись за дело.
Для начала лорд Горналон, страдая и мучаясь от своего морального падения, приобрел у знакомых мошенников документ достопочтенной вдовы из зажиточных горожан. Он сообщил дочери,
— Кларков много, в каждом графстве найдутся тысячи Кларков. Никто не вздумает интересоваться, кому из них твой покойный муж приходится родственником, — рассудила матушка, и, подумав, прибавила. — Допустим, это был молодой, подающий надежды офицер, лейтенант Кларк… погиб, исполняя свой долг…
Следующую неделю родители подолгу что-то обсуждали в кабинете лорда Горналона, рассылали множество писем, и даже приняли некоего подозрительного, но шустрого на вид типа.
Илона же тем временем привыкала к новому имени и училась жить, как живут простые горожане: самостоятельно совершать утренний туалет и готовиться ко сну вечером, следить за одеждой, пришивать пуговицы и штопать чулки, в чем очень помогли уроки рукоделия в пансионе.
Пришлось отказаться от сложной прически с локонами, которую каждое утро укладывала камеристка; взамен она научила Илону собирать волосы в изящный узел на затылке.
Наконец Илону позвали в кабинет, и отец объявил:
— Ты поедешь в Шинтон. Это небольшой город в графстве Лимар, в южной части западного побережья. В Лимаре у нас нет ни родных, ни знакомых, и тебя никто не узнает.
— А добираться туда из Брютона вполне удобно, — матушка прочертила пальцем путь по карте на кофейном столике. — Всего ночь и полдня поездом до Крисанура, это большой порт к северу от Шинтона. Оттуда пять часов в дилижансе. Конечно же, я буду тебя навещать.
Для плана Горналонов тихий Шинтон подходил как нельзя лучше: небольшой, вполне уютный… Возможно, скучноватый. Это не Брютон, это сонная глухомань, где ничего не происходит, и единственная опасность — мигрень от скуки. Но именно такое тихое место и нужно женщине в тягости, не так ли?
Железная дорога обошла Шинтон стороной, зато есть порт, куда раз или два в неделю заходят пассажирские суда, а иногда и военные корабли становятся на рейд. Значит, приезжих не так много, чтобы в городе процветали игорные дома и питейные заведения, но и не так мало, чтобы прибытие Илоны привлекло излишнее внимание.
Илоне оставалось только согласиться, и вскоре слуги затягивали ремни вокруг дорожных сундуков на крыше кареты Горналонов.
Экипаж тронулся, и через несколько минут родной дом скрылся за поворотом. Илона смотрела на знакомые с детства места и гадала, когда она снова увидит эту улицу, этот сквер, бульвар, театральную площадь, сам театр… Некий господин рисовал черной краской буквы поперек театральной афиши: о-т-м-е-н-я…
Отменяется.
Илона откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Отменяется — хорошее слово, точное. Счастливая семья с Дугласом? Отменяется. Новая, интересная жизнь в университете? Отменяется. Новый город, больше и интереснее Брютона? Отменяется. Колеса кареты будто выстукивали по брусчатке: отменяется, отменяется, отменяется… А впереди? Тихий скучный городок и… неизвестность.
— Жизнь не закончилась, — матушка, верно угадав ее настроение, выдернула Илону из печальных мыслей. — Поживешь в Шинтоне два, может быть, три года, и вернешься, когда никто не заметит, что дитя родилось в феврале, а не в июле. Приедешь домой вдовой с ребенком.
— Ты полагаешь, свет Брютона найдет такие объяснения достаточными? — Илона ничуть не сомневалась в матушкином даре убеждения, но разговор о возвращении отвлекал от прощания.
— Конечно! — леди Горналон заломила брови и руки. И придав голосу драматизма, она артистически покачала головой в сторону воображаемой собеседницы: — Ах, вы же знаете, как это бывает! В ту осень мы ездили поправить здоровье на побережье… О нет, я сомневаюсь, что вы знакомы с теми местами. Мы не любим столпотворения.
Илона слабо улыбнулась, глядя на импровизированное представление. По виду матушки никто не посмел бы усомниться, что отдых в захолустье даст сто очков вперед модным курортам. Леди Горналон всем своим видом выражала удовольствие от «воспоминаний»:
— Мы остановились в милом месте, отдыхали от городской суеты, и представьте себе, между молодыми людьми вспыхнула любовь! Да-да, дорогая, самая настоящая любовь! Военный, блестящий офицер, но, увы, по долгу службы он не имел права покидать пределы графства. — Лицо матушки приняло выражение «позвольте, какие глупости»: — Позвольте, какие… ах, нет, м-м… Позвольте, разве это имеет значение? Да, молодой человек был простым офицером, но лорд Горналон, дорогая моя, человек новой формации. Для нас благородство заключается в уме и характере.
Слезы отступили, Илона смеялась, но… как она будет жить одна? Без матушки?
— Молодые были счастливы вместе целых два месяца! А после… ах, бедный, бедный юноша, роковое стечение обстоятельств… Девочка так убивалась, но быстро взяла себя в руки. Она очень, очень ответственная мать… — Леди Горналон вышла из образа и улыбнулась Илоне, в этот раз по-настоящему: — Именно такого объяснения и будем придерживаться. Пока все складывается весьма неплохо, ты согласна?
Илона согласилась, что будет очень ответственной матерью, и что все очень даже неплохо сложилось — настолько неплохо, насколько это было возможно в ее неприятном положении. И была очень, очень благодарна родителям. Но внутри…
Карета остановилась у вокзала. Кучер подозвал носильщиков. Леди Горналон спустились на мостовую.
Толпа, крики, ржание лошадей, рокот мобилей… Матушка вела Илону сквозь вокзальную суету, и прощаясь с Брютоном, та не чувствовала больше ничего — наверное, так бывает, когда сорвался с крыши и летишь вниз. Где-то впереди, потом, после — удар о землю, вспышка боли, небытие… но пока внутри лишь пустота.
Шинтон был раза в три меньше Брютона. Всеми силами городок старался показаться не затхлой провинцией, а неким подобием популярного курорта, разворачивая перед немногими визитерами весь натужный блеск, будто старая дева, что кокетничает со всеми кавалерами сразу — авось кто взглянет второй раз, уж она своего не упустит.
В центре города построили вычурную гостиницу «Олень и корона» для офицеров в отпуску, пассажиров, ожидающих нужного корабля, и редких чудаков, приехавших подышать морским воздухом да побродить по скалам. Кроме того, в прибрежных кварталах на каждом втором доме висела табличка «сдаются комнаты»: жители пытались выжать хоть какую-то выгоду из близости к морю. Главную площадь облепили ресторации, кафе и магазинчики с товарами.
— Самое дорогое из дешевого и самое дешевое из дорогого, — заключила матушка, критическим взором оглядев витрины.