Вахтанговец. Николай Гриценко
Шрифт:
бит, он с трудом удерживал равновесие, как-то особенно заводил руку
за спину и прихрамывал на одну ногу. Одет он был в гимнастерку, гали
фе и… войлочные тапочки. Чувствовалось, что его крепко поколотили,
но смириться с пребыванием в госпитале, где «медсестры трясут моло
дыми грудями и несут нам на блюдах какаву, а молока в той какаве хоть
залейся» (это когда вся страна воюет и голодает), он считал престу
плением. «И вот тогда, - продолжал он, - мы вышли на площадь перед
70
Николай Гриценко
«Живой труп». Маша - Людмила Максакова, Федя - Николай Гриценко
госпиталем, нарушили несколько стекол в соседних окнах и обезору
жили милицию». Последние слова он произносил, почти плача от от
чаяния, - вот до чего дошло безобразие, и как можно все это терпеть,
и как еще бороться с этой проклятой изменой.
Впервые на сцену с Николаем Олимпиевичем, и вообще на сцену театра
имени Вахтангова, я вышла в спектакле «Стряпуха замужем». Это была
удивительная история, разве я могла тогда знать, что этот праздник теа
тра случается очень редко, чтобы стояли на сцене одновременно Н. Плот
ников, Н. Гриценко, Ю. Яковлев, Ю. Борисова, Л. Пашкова, М. Ульянов,
71
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
72
Николай Гриценко
73
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
что такое больше в моей жизни не повторится. Я играла роль приехавшей
на село юной режиссерши, а актерами моей самодеятельной труппы были
персонажи Ю. Яковлева, Н. Гриценко и М. Ульянова, жены которых без
умствовали от ревности.
Рубен Николаевич придумал, что мы с Гриценко репетируем сцену
из «Грозы». Я - Катерина, Гриценко - Борис. Кто же не мечтает о Кате
рине, тем более когда тебе двадцать один год! Пусть не вся роль, но хоть
кусочек. И какой! Сцена прощания! Вот, думала, сейчас я рвану! Я надевала
длинную юбку, накидывала на плечи платок и внутренне настраивалась
на высокую трагедию.
Герой Николая Олимпиевича придуман как бывший военный, демо
билизованный кубанский казак - все это было в нем, все читалось. Во
енный - значит выправка, четкие энергические движения. И вот этот че
ловек приходит на репетицию, но уже не как бывший солдат, а как творче
ская личность, правда обремененная семьей.
Выходил он на сцену с коляской. Дома, наверное, сказал, что пошел погу
лять с ребеночком. Одет был торжественно, ведь ему предстояло занимать
ся великим искусством: бордовый пиджак в клетку, белая рубашка, галстук-
бабочка, темно-зеленая шляпа (это в деревне-то), и мы начинали репетиро
вать. Я, обливаясь горючими слезами, играла сцену, а Николай Олимпиевич,
которому мои страдания тоже разрывали сердце, выходил на авансцену
и говорил, правда, с кубанским акцентом: «Ой, щоб вона померла поскорее.
Щоб не мучылась долго». Я была настолько неопытна и глупа и была занята
правдой проживания великой трагической роли, что, когда после репли
ки Николая Олимпиевича зал рухнул от смеха, я совершенно растерялась
и убитая поплелась в гримерку, где доплакала свою роль.
А в третьем акте (это уже был праздник) - концерт, который якобы со
чинила я. И тут, глядя на это зажигательное представление, поставленное
Рубеном Николаевичем, я поняла, в чем отличие просто танца, от танца,
исполняемого драматическим артистом в образе, так сказать в «зерне»
роли. Николай Олимпиевич, тряхнув головой, выгнув спину и расправив
плечи, делал торжественный выход - мол, сейчас покажу, чему я научился,
и, дождавшись своей музыки, буквально впивался в партнершу - Юлию
Константиновну Борисову, подхватывал ее, как пушинку, и мчался с ней
по кругу в азартном экстазе, выделывая ногами что-то немыслимое. За
кончив этот вихревой забег, он застывал как вкопанный и победоносно
всех оглядывал: «Ну, как? Получилось? Всех переплясал?» Ну, конечно же,
всех. И публика кричала: «Браво!»
Следующий спектакль «Живой труп» А.Н. Толстого. Гриценко - Прота