Вахтанговец. Николай Гриценко
Шрифт:
даже самые нелепые и диковинные, были в высшей степени убедительны.
Редчайшую изобретательность проявил Гриценко, создавая образ быв
шего золотопромышленника Молокова в спектакле «На золотом дне»
(постановка А.И. Ремизовой). Необычайных размеров живот, свинячьи
глазки, сизый от беспробудного пьянства нос, заплетающаяся речь - все
работало на создание комедийного персонажа. Благодарный зритель
ский прием ему был обеспечен, когда он, спасаясь от кредиторов, нырял
90
Николай Гриценко
«Конармия». Вытягайченко
91
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
В Париже. 1964 г.
под низкий диван, где непостижимым образом умещалась его грузная
фигура. В том же 1955 году, буквально спустя несколько месяцев, он соз
дал совершенно иную по амплуа роль - героя Гражданской войны, леген
дарного, умного, изысканного Олеко Дундича в одноименном спектакле
(постановка Р.Н. Симонова). Ничего от прежних образов, новая грань даро
вания. Удел немногих - божественный дар перевоплощения. Отныне в его
творчестве шли рука об руку два типа персонажей, взаимообогащая и до
полняя друг друга: острохарактерно комедийный и лирико-героический.
В его исполнении Князь Мышкин («Идиот», постановка А.И. Ремизовой) -
поразительный сплав трагического и комического. Актер не боялся вы
водить своего героя в смешном свете, добиваясь при этом потрясающей
достоверности. Смешная (если можно назвать ее смешной) наивность «не
от мира сего» придавала образу Мышкина в обрисовке Гриценко необык
новенную привлекательность. И снова - поразительный феномен перево
площения, почти одновременно были сыграны две совершенно разнопла
новые роли: испанского гранда Дон Гуана в «Каменном госте» (постановка
Е.Р Симонова), бесшабашного повесы, отважного забияки, страстного лю
бовника, и Степана Казанца, бывшего фронтовика, передового комбайнера
в пьесах «Стряпуха» и «Стряпуха замужем» (оба спектакля - в постанов
ке Р.Н. Симонова). Два совершенно разных человека, Дон Гуан и Казанец:
другая походка, ритмика речи и даже цвет глаз, казалось, изменился.
К слову сказать, многие театральные деятели, считавшие себя радете
лями истинно духовных ценностей, обвиняли Р.Н. Симонова в постанов
ке этих пьес А. Софронова. Хватало и оскорбительных выпадов в адрес
театра. Горько было это слышать и еще более странно осознавать, как эти
92
Николай Гриценко
деятели не поняли гениального тактического маневра режиссера, изба
вившего театр от куда более серьезных обвинений в «идеологической
слепоте», обвинений, грозивших многими неприятностями театру. В Гри
ценко Рубен Николаевич нашел актера, который сумел своим исполнени
ем вывести эти спектакли на такой высокий пик комедийного мастерства,
который во многом снял претензии ревнителей «чистого» искусства.
«На всякого мудреца довольно простоты». Мамаев
93
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
94
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
«На всякого мудреца довольно простоты».
Мамаев - Николай Гриценко, Крутицкий - Николай Плотников
95
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
Р.Н. Симонов обожал Гриценко. Он считал его «золотым актером вахтан
говской труппы». Когда Н.О. был на сцене, Р.Н. забывал все и вся, он на
слаждался безмерной фантазией артиста. Помнится репетиция, когда Р.Н.
вытирал слезы от сотрясавшего его хохота, глядя, как Казанец-Гриценко,
на что- то осердившись, поднимал над головой тяжелую бочку, которая
против его воли тащила его через всю сцену от одной кулисы к другой.
Правда, потом Р.Н. этот трюк снял, посчитав его чрезмерным.
«На всякого мудреца довольно простоты»
Мамаев - Николай Гриценко Глумов - Юрий Яковлев