Пред гончими псами и махом подпалых волковБеспомощны мы, посему от погони их грознойНе скроемся, лучше окрасим на веки вековВселенские камни отравленной кровью венозной.По ней лишь неравных найдут и в созвездных лучах,Лядащим огнем заклеймив сих презренные спины,Вопьются в уста с алчным блеском в голодных очахИ в черных глазницах высотные вспыхнут руины.И чем нам считаться, величия хватит однимИстерзанным столпникам, хватит иным чечевицы,Алкали мы вечности, ныне и жить временим,Врата соглядаем у царства подземной девицы.Успенные здесь петушки золотые поют,На мертвых царей не жалеют портнихи шагрени,Таких белошвеек не видеть живым, ан снуютМеж стулиев ломаных сузские девичьи тени.Отравленных игл и кармяных антоновок цветьОтравную вновь, и гранатовых багрий избытностьКроты и полевки учтут, а царевнам говетьСегодня предолжно, зане уповали на скрытность.Нельзя перейти меловую черту и нельзяТаиться одно, паки будут обманами живыДочурки невинные, их родовая стезяЛегко оборвется, где Вия настигнут Годивы.Гудят и гудят весело приглашенных толпы,Зеленые иглы в шелках веретенники прячут,Мы сами сюда и влеклись, аще были слепыДевицы, пускай хоть сейчас о родителях всплачут.Не царские тризны, не царский почетный досугНам смерть уготовила, даже сокровных дочурокЗабрали те челяди, коих в пылающий кругВпустили волхвы из кадящихся мглой синекурок.И вот я стою в одеянии смерти рябой,Блаженный со мною, ну что, хороши ль нынче гости,Кто рядом – откликнись, ах, тяжек метельный гобой,Сиренью мелось, а теперь во снегу ягомости.Ах, туне рыдать, Богоматерь в снегах золотитОтравленным взором тлеющие лядно скрижали,Ей Цветик-Сынок хлебояствий кошель освятит,А мы бойных муз и напрасно величьем сражали.Заманит, я знаю, еще ботанический садМаньчжурскою тенью, сирень в листовой позолотеСклонив тяжело, всех других навсегда в огнепад,А мы с небесами пребудем в холодном расчете.Когда оглянувшись, вмиг станем камнями, Сизиф,Чтоб вымостить кровью дорогу к чужим процветаньям,В татарскую ветошь последний зарезанный скифУткнется – засим привыкать уж к посмертным скитаньям.
Мнемозине
Мы долго Божий храм не посещали,И черное веселье навсегдаРазбилось о гранит
Его печали,А днесь горит полынная звезда.Горит она сиянней и мертвееВнехрамовых огоней ледяных,Заплачем ли еще о Галилее —Не будет дале знаков именных.Тогда лишь сбросим вервие позора,И, кровию гася высокий свод,Под знаменьем священного затвораВойдем уже в космический приход.Какие здесь видения и тениСумрачные, для странников благихОбычными назвать нельзя их, сени,Притворы ль полны утварей других,Нам ведомых едва ль, смотри, киотыВ патиновых углах стоят рядкомИ серебром горят, какие готтыИх сбросили со стен, кому знакомЛюбой из ликов, гребневых окладовДвоящий линованье, все ониДругие, аромат басмовых садовТочится от оконниц, протяниК пылающим стеколиям десницу,К высоким этим призрачным крестамПорфировым, лиется в оконницуКурящийся морок, а здесь иль тамПо мраморному кровливу стенномуУрочествуют призраки опять,Возносятся ко своду выписномуИ тщатся в хорах ангелы пеять,Оне, пожалуй, равенствуют нашимЗнакомым церквеимным образкам,Образницы иные, хоры зряшимЯвляются тотчас же, потолкам,Стыкующим на темной верхотуреСмарагдовую крошку полых стен,Держать вверху их сложно, по текстуреТождественны обрамницы картен,Пылающих витыми огонями,Асбесту, либо мрамору, окладК окладу тяжелы, а за тенямиСовитыми, откуда этот чад,Кадящийся течет смуродный ладан,Мгновенно обращающийся в хмель,Когда вдохнешь его, легко угаданБысть может он, ароматы земельКаких-нибудь кривских иль себастийскихЕще близки нам, эти ли в желтиПризрачные теперь сады альфийскихМерцаний зрели прежде мы, прости,Летиция, сейчас письма сумбурность,Певец велик бывает на земли,А в небе жалок он, высок ли, чурность,Знакомая опять, вдвигать углиПод бойные ребрины серафимамИродливо мешает, потомуРеку я нынче дивно, всяким схимамГраницы есть, лазурному письмуГраницу сам нецарственную ставлю,Пускай сейчас веселятся псари,Иные своры низкие, забавлюУроченно колодников, цари,Помазанные Господом, семействаДержавшие престолы, ход такойПоймут в хорошем смысле, фарисействаПлоды вкушали цари, под рукойЕще теперь у каждого мессии,Всенищего царя щедро горятДанайские обертки, о РоссииМолчать лишь стоит, правду говорят,О мертвых ничего, но хорошо мыГорели здесь всегда, свечей в адуЗа всех не переставить, ан хоромыТе ниже, их узнаю чередуЛегко опять, а это описаньеИмеет, благо, тайную печатьИ умысел, образниц нависаньеМне странным показалось, а молчатьНамерение стоит развенчанийЧеремных, во-первых, о требе мыК убийцам изъявимся, их венчанийС призраками успенными на тьмыИ царствованье мертвое преложим,Чурную непотребность, веселыТщедушные уродцы суе, вложимВ десницы огнь катановый, столыТогда их юровые содрогнутся,Слетит с червенных елок мишура,А с нами шестикрылые вернутсяНежные серафимы, их играИ тоньше, и расчетливее многихУмыслов бесноватых, сей посылПиит воспринял сердцем, козлоногихСогнал и уголь Божий шестикрылТогда ему водвинул вместо сердца,Итак, одна задача решена,Не ждали бойника и страстотерпца,Так я ужо вам, паки нощь темнаИ пьют пускай чермы и с ними иже,Гоблины, панны белые, гурмыЧертей, кикимор, троллей, гномов, нижеРоговцы, жабы черные, из тьмыТопорщась, пироносную посуду,Сервизы наши чайные глядят,Внимают хоть рождественскому чуду,Коль заняли места, хотя щадятБлажных местоблюстителей привратных,Те мало виноваты, а щадитьИх велено рогатым от совратныхДеяний, вина бережно цедить,Еще не отрекаться хлеба, нынеОтпущены, а завтра на местаИсконные бежать, когда скотинеДарованная страшна высота,Вином упиться благостно подвальным,И пьют пускай и бьют, еще вдалиХозяева, мерцанием авральнымДивятся и серебрят уголиОбитыми перстами, гвоздь ли, угольВнутрь вышел и вошел, не удержатьПисьма виньету ровной, аще кугольПустой, еще налить в него, сражатьСейчас кого нам трезвым обиходомПрошло насквозь серебро чрез порфирУрочие, теперь и славским ходомЖивить напрасно мертвых, за эфирМы гибли, за серебро бились черти,Все квиты меж собою, лазуритНебесный расточается, а смертиГерои не достойны, говоритМолва, одно с духовными пребудутСсеребренные кубки, высокаЦена его в миру, лишь сим избудутПечаль и теней каморных века,Сады мне тьмы напомнили земные,Сиренею увитые, и дымОтечества, а зелени иныеК чему царям являть и молодымИх спутницам, узнал я в этих сводахИ замкнутость, и вычурность адниц,Умолк и песнь оставил, о рапсодахЧеремных вопиять ли из червницАсбестовых, повинны кары новойИкотники, слепни, домовики,Желтушки одержимые, суровойОдной витые нитью, высокиДля нежити кармяной своды арокВоздушных, коль добрались и туда,Так брать им сребро мертвое в подарок,Ждать с царичами Страшного Суда,Их выдаст это серебро, окраскиМелованные мигом облетят,Следили туне баковки из ряскиСмуродной меченосцев, захотятВысотности замковой прикоснуться,Барочные услышать голоса,И будет мертвым велено очнуться,Прейти подземных царствий небеса,Тогда воздастся каждому по чину,Христос не стерпит ряженых, ЕгоЗа сребро продавали, мертвечинуСкорей рядили в красное, когоЕще они рядить хотят, отмщенийКаких алкают жабы, аз воздам,Но только о мессие, превращенийДовольно, по каким еще следамК Аиду занесла певцов кривая,Узнал равно огони и смурод,Так нашего здесь мало караваяДля бала станет, править Новый годНачнем в аду, героям не опасноТлеенье юровое, а углыЧервленые оставим, ежечасноГорят, братия, адские балыВременные и тухнут, победительИсторию напишет, а икотБесовских мы избавимся, воительМедленья не приимет, здесь киотВ серебре, с образами, так свечныеЗатепливай огони, возносиКо Господу молитвы, ледяныеСтавь яствия на скатерти, гасиЧеремные свеченья, из приходаВитийный замок взнесся, балеватьИ здесь по-царски только, родоводаТрефового ль страшиться, тосковатьЗачем, когда мгновение прекрасно,Сосуды антикварные таятФалернское вино, его согласноБлистанье теневое с негой, спятБездушные химеры, новогодийЗемных кануны тризня, били тщеСервизы наши кремные, угодийЭдемских преалкали во лучеГосподнем узреть благостность, чертовкамУроком будет злой максимализм,Тлееть сим по чердакам и кладовкам,Пием за средоточие харизмВ одном пожаре восковом, пииты,Певцы ли, пьем одесные пирыС героями и царичами, плитыАдские держат правых, а хорыОрут пускай бесовские, мы глухиИ немы меж отребных, яду намДавайте, клыкоимцы, аще слухиНе можете взвышать, лишь вещунамИ Божиим веселым звездочетамОткроем части речи, не беретОтравленное зелье нас, расчетамАстрийским внемлют цари, не умретУбитый, сребро держит нас и прячет,Нести сюда алмазный мой венец,Где тень девичья клонится и плачет,Где зиждятся начало и конец,Лишь там я ныне, царствие ль язвимоПаршой, утварный служит верой меч,Пусть ангелы летят белые мимо,Тлеенна эта гнусь без чурных свеч.Возносятся пусть ангелы и плачут,Мы были в жертвы отданы, засимУдушенные мальчики не прячутКолечки с диаментом, угасимЛишь пламень адоносный и стихиеДадим веков урочества решать,Горите, одуванчики лихие,Сейчас черед безумства совершать.Стал мертвым Лондон городом, о ТриреИдет молва худая, от кривыхЗеркал и длинных сабель туне в миреБежать еще, парафий меловыхТяжеле иго, нежели часовенВзнесенные ко Господу кресты,Всеместно ход истории неровен,Коварной черноугличской верстыНельзя преминуть в царствии зефирном,Дарящем негу красок и любви,Пылающем о маках, во эфирномЧудесном карнавале, на кровиОно всегда и нынее зиждится,Поэтому катановой свечойНас резали с алмазами, кадитсяТеперь она за гробною парчой.
«Я любил этот снег, этих пепельных зим лепестки…»
Я любил этот снег, этих пепельных зим лепесткиНад гранитом воды, когда черная тянется мессаВ тонкой патине дней, а безумье сужает зрачкиИ врезает листву в изумруды стоокого леса.Долго длиться не может сие созерцанье, чредаНевозвратных утрат, закрывая небесные люки,В сновиденьях плывет, словно кровь сквозь аорту, сюда,Где допили мы яд из сосудов узорчатой муки.Убиенный молчит и в апостольском рдяном шелку,Одуванчики Божии все на земле прелюбили,Слепородная кровь источила худую строку,Чрез нее серебро по холопским двуперстиям били.Чрез нее, чрез нее багряничные струи теклись,Барвы красили мел скатертей и лепницу фарфора,С ангелами пиров брашном щедро сейчас разочлись,До Голгофы рукой ли подать от святого Фавора.Мел одно перейти невозможно, скатерки горятКрасным цветом опять, аще белого мы и не стоим,Круги чертятся здесь, а в адницах снежинки искрят,Сей ванильный снежок видят эльфии, коих покоим.Их зиждится покой на успении грозном царей,На обрезанных втще мировольными Парками нитках,Буде нас зазовут в светлый маковый рай, цесарейИ царевн молодых мы в своих распознаем визитках.Наших слез тяжелей не узнают холопские тьмы,Бьет граниты Невы ледяное теченье веками,Алчно в мире любили, так полные маком сумы,Копьеносные ангелы нищих встречают с венками.Ах, успели невесты, всеверные жены леглисьИ дочурки в плену у сарматских безумных притворцев,И молчат царедворцы, которых преставить брались,И точат бродники под ногами честных адоборцев.Можно помнить о нас, можно знать о бессмертии розИ пеющих дыхниц, присно мертвым и нынче не больно,Созерцай тот гранит и летящих цезийских стрекоз,Вечность к зимам идет, а Эдему пыланья довольно.Рассчитаться укажет с обслугой Царь-Господ рабам,Если мертвым теперь светлой участи в рае не минуть,Адников и Невы не вспея, по кривым желобамКровь худую сольем, аще уголи в грудь не водвинуть.Мрамор чермный таит бледной славы горийскую стать,Розотечные ангелы кровью сирени лицуют,За какими и тщились мы требники смерти листать,Копьеносцы теперь на арабской брусчатке гарцуют.Но проходит зима и опять накаляется горн,В белоснежных головках горит пелена золотая,Ты не алчешь высот и вовек отголоски валторнБудешь слушать из бездн, только зеленью чернь заклиная.
Царевны
Здесь венчало нас горе одно,Провожали туда не со злобы.Дщери царские где же – давноПолегли во отверстые гробы.Посмотри, налетели и в сныГолубицы горящей чредою.Очи спящих красавиц темны,Исслезилися мертвой водою.Тот пречерный пожар не впервойОчеса превращает в уголи.Даст ответ ли Андрей неживой,Расписавший нам кровию столи?Не достали до звезд и столбовНе ожгли, отлюбив похоронниц,С белоснежных пергаментных лбовСмерть глядит в крестовины оконниц.Станем зраки слезами студить,Где одни голошенья напевны,Где и выйдут навек проводитьВсех успенные эти царевны.
Сарматский реквием
Во льдах сердец, в сих глыбах плитняковНе высечь и во имя искупленьяСокрытые склепеньями вековСвятые искры вечного моленья.Гранил их серный дождь, летейский валОнизывал свечением узорным,О тех воспоминать, кто забывал,Чтоб все могли пред огнищем тлетворным.Бездушные теперь гробовщики,Глазетом ли украсить наши гробы,Хоть розовые паки лепесткиИдут ко винам августовской пробы.Нам отдали цветы свой аромат,Как грянем в барбарийские кимвалы,О Боге всплачет горестный сармат,Эллин узрит иродные подвалы.Тем ядрица багряная мила,Пусть пирствуют алкающие манны,Содвинем тени кубков у столаИ бысть нам, потому благоуханны.Тлеением и оспой гробовойДелятся не вошедшие в обитель,Кто в колокол ударил вечевой —Окровавленный Фауста губитель.Распишет вечность древние мурыСкрижалями и зеленью иною,И челядь разожжет золой костры,А вретища заблещут белизною.Горенье это высь нам не простит,Искрясь темно в струях кровеобильных,От мертвого огня и возлетитВ бессмертие зола камней могильных.Тогда преобразимся и легкоВсех проклятых узнаем и убитых,С валькирьями летавших высоко,Архангелов, задушками совитых,Из басмовых адниц по именамВеками окликавших, ТриумфальныхИм дарованных арок временамКровительство раздавших, буцефальныхВлачителей своих у ЛорелейОставивших в табунах кентаврийскихДля красного купания, полейНе зревших елисейских, лигурийскихНе внявших арф высокую игру,Бежавших от Иосифа КаифыВ Кесарию Стратонову, в мируВенчавших тернием славские мифы,Иосифа Великого одноКарающей десницы не бежавших,Эпохи четверговое виноДопивших и осадок расплескавшихСеребряный по битым остиямСосудов, из которых пить возбранно,Украсивших собой гнилостных ямОпадины, зиять благоуханноИ там не оставляя, огнем веждКогорты себастийские и турмыИтурейские пирровых надеждЛишивших, всевоительные сурмыНа выцветшие рубища прелив,Замеривая ржавые кирасы,Страшивших костяками под оливШафрановою сенью, на атласыПобедные уставивших амфорХмельное средоточье, фарисеев,Алкавших кровь и вина, пьяный орВзносивших до лазурных ЭлисеевИ жаждущих не мирности, но треб,Не веры миротворной, а глумленья,Их жалуя крестом разорный хлеб,Лишь кровию его для искупленьяПорочности смягчая, не коряОтступников и другов кириафских,Алмазами чумные прахоряБесовских содержанок, иже савскихОбманутых царевен, от ведемТеперь не отличимых, во иродствеРядивших, тени оных на ЭдемВести хотевших, в дивном благородствеНе помнящих губителей своих,Уродиц и юродников простивших,Чересел и растленных лядвий ихВ соитии веселом опустившихКартину чуровую, жалкий бредОтвязных этих черм и рогоносцевНе слышавших и звавших на обедФамильный, где однех милоголосцевДородственных, любимых сердцем душСобрание молчалось, разуменьеНесловное являя, грузных тушБлядей не уличавших, а затменьеГоловок божевольных их, козловПриставленных напарно возлиянийНе видевших урочно, часословСемейный от морительных блеянийВсего лишь берегущих, за альбомИменной векопестованной славыСудьбою расплатившихся, в любомПозоре отмечающих булавыИ шкипетра сиятельную тень,Взалкавших из холопской деспотии,Блажным очехладительную сеньДаривших и утешные литии,Хитона голубого лазуритПризнавших и убойность разворота,О коем чайка мертвая парит,Бредущему чрез Сузские воротаОсанну певших, честью и клеймомПлативших десно скаредности рабской,Визитным означавшихся письмом,Духовников от конницы арабскойСпасавших, смертоимное копьеПонтийскому Пилату милосердноС оливою подавших, на цевьеВинтовия их смерти безусердноИ тихо опиравшихся, в очахВсех падших серафимов отраженных,Удушенных при черемных свечах,Сеннаарскою оспой прокаженных,Еще для Фрид махровые платкиХранящих, вертограды ЕлионскойГоры прешедших чрез бередники,Свободных обреченности сионской,Но мудрости холодного умаНе тративших и в варварских музеяхТрезвевших, на гербовные томаВзирающих теперь о колизеяхГосподних, сих бессонную чреду,Злопроклятых, невинно убиенныхУзнаем и некрылую ордуПревиждим душегубцев потаенных,Содвигнутых на тление, к святымВысокого и низкого сословьяЛетят оне по шлейфам золотым,А, впрочем, и довольно многословья.Офелия, взгляни на ведем тех,Встречались хоть они тебе когда-то,Грезеточных бежались их утех,А всё не убежали, дело свято,Под ним когда струится кровь одна,Лазурной крови нашей перепилиЧеремницы, но прочего винаДля них не существует, или-или,Сих выбор скуден присно, потомуИ сами распознать угрозы темнойВ серебре не сумели, по умуИх бедному не числили заемной,Точней, неясной крепости сиихУдушливых объятий, а позднее,Узнав природу чаяний мирских,Обманов ли, предательств, холоднееКаких нельзя еще вообразить,Прочения, зиждимого во аде,Убийственную сущность исказитьУже не были в силах, чтоб наградеКружевниц тьмы достойной передать,Соадский уголок им обиходить,Забыть козлищ пергамент, благодатьЛиется аще к нам, но хороводитьОне серьезно, видимо, взялись,Упившись кровью агнецев закланных,Досель, смотри, вконец не извелисьБесовок табуны чертожеланных,Пиют себе пускай, близнится час,Как их мерзкообразные хламидыСпадутся сами, движемся под плясИ оры буйных фурий, аонидыПростят нам беглость почерков, химерКартонных экстазийные ужимыУмерят и смирят, и на манерМузык небесных, гением движимыСибелиуса, Брамса ли, Гуно,Волшебного Моцарта, Перголези,Неважно, отыграют нам равноКантабиле иль реквием, а рези,Оставшиеся в небе от черем,Запекшиеся в пурпуре собойном,Сведут могильной краскою, чтоб темБарельефную точку на разбойномПути явить наглядно, и цемент,Крушицу мраморную либо глинуВнедрят, как экстатический фермент,В иную адоносную целину,Где место и убежище найдутПрегнилостные гусеницы сноваИ патинами сады обведут,Где каждой будет адская обноваПримериваться, Фриде во урокПлатки грудные будут раздаваться,Тому положен промысел и срок —Без времени чермам собороваться.Без времени их адские столпыАидам в назидание алеятьКримозно станут, гойские толпыКося, чтоб звезды розовые сеять.
«Не плачь, накликая беду…»
Не плачь, накликая бедуИ ревность будя Персефоны,Горят струйной кровью во льдуВсе бусы твои и кулоны.Из черного снега они,Алмазною твердью гранимы,Искрятся, и только взгляни —Подходят к камням этим зимы.А что может лучше пойтиКо пурпуру с хвойников крымских,Нельзя и сокрестье путиПреминуть без крыл серафимских.Я в мертвенном взоре держал,Молясь, лед высотного злата,Бери ж, ибо все обещал,На память два звездных карата.Не выпалить вечности их,Навек теперь, яко в Завете,В очах драгоценных твоихЗажглись чернозвездные нети.
Посвящение
Вернувшимся из адских областей,В позоре искупавшимся и чтящимСвет ложных звезд; в безумие страстейНе ввергнутым изгнаньем предстоящим;Прогулки совершавшим в небесах,Кресты собой украсившим и к рекамПодземным выходившим, в очесахДержащим купол славы; имярекам,Отринутым Отчизной за мечты,Замученным на поприще славянском,Отрекшимся друзьям свои щитыНа поле брани давшим; в ГефсиманскомСаду навечно преданным, венецИз терний не снимавшим и при кренеСветил, хранившим Слово, наконецДобитым, возлежащим в красной пене —Что вам скажу? Молчаньем гробовымВсе разом юбилеи мы отметимИ присно по дорогам столбовымКровавым указателем посветим.Тще райские цитрарии прешли,Их негу возносили к аонидам,Свечельницы кармином обвели,Чтоб радовались те эдемским видам.Герника стоит палых наших свеч,Горят они златей мирских парафий,Китановый в алмазах чуден меч,Годится он для тронных эпитафий.Лиют нектары морные и яд,Вергилий, в небоцветные фиолы,Эльфиров и чарующих наядМы зрели, как нежные богомолы.Рейнвейнами холодными с утраНас Ирод-царь дарил, се угощеньеОставить мертвой челяди пора,Не терпит мрамор желтое вощенье.Оцветники, оцветники однеПылают и валькирии нощныеБьют ангелей серебряных, онеЛюбили нас и были расписные.Ан тщетно злобный хор, клеветники,На ложь велеречиво уповает,Позора оспа эти языкиПрожжет еще и чернью воспылает.И мы не выйдем к выси золотой,Не сможем и во снах ей поклониться,Но только лишь для прочности святойПусть праведная кровь сквозь смерть струится.
Псалмы
I
Восстенаем, Господь, в слоте черных иглиц,А сидят за Тобой фарисеи одесно,Не узрят ангелки наших траченых лиц,Звоновые Твои не живятся чудесно.Ах, высоко лились золотыя псалмы,Искрашали трухой нищету дарований,Только сохнут и днесь на хоругвях гурмыВасилечки от сих иродных пирований.Вижди, Господи, нас, буде слава ТвояНе превянет-горит, осеняя церкови,Гордовые певцы умножали ея,Горла их пропеклись чернозмейками крови.
II
За мытарства ль Христос возжалелНе прошедших святые оплоты,Вертоград Гефсиманский истлелИ без шпилей мертвы камелоты.Васильков полевых не узреть:На венцах лишь они и сверкают,Двиньтесь, мытари, всем и гореть,Разве истинно веры алкают.Яко минем страстные пути,В огни темные души вселятся,Чтоб с любовию нивы прейти,Где цветки наши палые тлятся.
III
Веночки белые сонимем,Преобнажим святые лики,Имен ли, цветности не имеем,Одно лишь – смертию велики.Худые крови излиенны,В очах лазури не осталось,А звезды Божии нетленны,Число их парками считалось.Над перстью ангелы воспрянут,Над белым цветом закружатся,И нимбы мертвые протянут,Во коих звезды обнажатся.