Валентина. Мой брат Наполеон
Шрифт:
— В каком отношении? — прямо спросила я.
Лицо лицемерного Фуше выражало страдание.
— Мне очень не хочется распространяться на эту тему, но вы вынуждаете. Однако сперва позвольте напомнить вам о вашем сне, рассказанном вами за ужином. Вам приснилось, что император погиб в пылу сражения.
— Ужасный сон, Фуше.
— Тем не менее подобная возможность вовсе не исключена, когда император, не думая о собственной безопасности, лично ведет войска на врага. Вообще невероятно, что он до сих пор жив. А если его убьют в нынешней кампании? Разве вы захотите безучастно смотреть как ни к чему не способный король Жозеф или угрюмый король Луи становятся преемниками императора или регентами?
— Ни за что!
— Прекрасно! С вашего позволения, я изложу свою главную мысль. Не меня одного беспокоит смута, которая может возникнуть в Париже в случае внезапной смерти императора на войне.
— Вы меня заинтересовали, Фуше. Пожалуйста, продолжайте.
— Только три человека в состоянии справиться со смутой, чреватой революцией или анархией: маршал Жюно, ответственный за поддержание порядка в Париже; принц Иоахим Мюрат, который возьмет на себя командование великой армией, если император погибнет в бою, и… — оборвал Фуше, пожав плечами с лукавой улыбкой.
— Жозеф Фуше, министр полиции, — закончила я за него.
Фуше склонил голову в знак согласия.
— Сильный триумвират — Жюно, Мюрат и я.
— Для чего вы говорите мне об этом, Фуше?
— Побуждающая меня причина должна быть вам ясна.
— И Жозеф, и Луи не любят вас, — медленно кивнула я. — Сделавшись хозяином Франции, Жозеф уволит вас. Так же поступит и Луи.
— А вот Мюрат… — улыбнулся вкрадчиво Фуше.
— Вы видите Мюрата правителем Франции?
— Конечно, поскольку под его командованием будет великая армия.
— Вы хорошо знаете, на что он способен, — заявила без обиняков я. — Отважный солдат, пользующийся в армии почти такой же популярностью, как и мой брат Наполеон, но в остальном он — просто горячая голова без всяких организаторских способностей.
— Но у него умная жена. Нужно ли мне пояснять?
— Благодарю вас, — сказала я, стараясь не показать, насколько я чувствовала себя польщенной. — Но давайте рассуждать трезво. Императору еще предстоит выиграть эту кампанию. Если он преждевременно погибнет, долг Мюрата довести ее до победного конца. Словом, Мюрат не сможет, кинув свой пост, помчаться в Париж.
Фуше налил себе еще коньяку.
— Здесь будет регентом принцесса Каролина.
— Только при вашей поддержке и…
— В ней можете быть уверены, принцесса.
— И Жюно. Его поддержка нужнее вашей.
— Согласен. Ах, что за превосходный коньяк!
— Жюно, как вы уже намекнули, может создать трудности.
— Он восприимчив к лести, — Фуше сверкнул ослепительной улыбкой. — Особенно к женской. Полагаю, известной нам даме нужно постараться завоевать его расположение. С воспылавшим любовью Жюно в нужный момент будет легче справиться. Вы понимаете, принцесса, какой момент я имею в виду?
— Да, конечно, Фуше. Когда императора убьют в сражении.
— Совершенно точно. В этой ситуации потерявшего голову Жюно не трудно побудить к решительным действиям. А пока я советую наладить связь, и не тайную.
— Не тайную? — удивилась я.
— Если поддерживать ее открыто, то она замаскирует истинную цель. Сплетники Парижа заключат, что здесь самая обыкновенная интрижка.
«Но как, — подумала я, — соблазнить Андоша Жюно, который после многих лет дружественных отношений испытывал ко мне не более чем братские чувства? Как?»
Начинать следовало, как подсказал Фуше, с лести. Так я и поступила, зная, что Жюно было известно об особом уважении ко мне его кумира — Наполеона. Я устроила в Елисейском дворце грандиозный бал и попросила Жюно в отсутствие Мюрата взять на себя роль хозяина.
— Кто сделает это лучше нашего — моего и Мюрата — старого друга? — спросила я.
— Принцесса, я просто ошеломлен.
— Надеюсь, ваша жена не станет возражать.
— Лора будет так же рада, как и я.
— Благослови ее Господь! Лора моя давняя приятельница.
Но Лора вовсе не обрадовалась. Как я позже узнала, в глубине души она завидовала моему новому знатному положению принцессы и великой герцогини и постоянно боялась, что если представится возможность я увлеку ее падкого на женскую ласку мужа. Бедная Лора! Я открыла бал в паре с Жюно. За нами следовала мрачнее тучи Лора с Фуше; одного ее хмурого вида было достаточно, чтобы уже в самом начале моей кампании породить всевозможные толки. Бедная, бедная Лора! Но я была готова ради, так сказать, правого дела попрать ее тонкие чувства. Она еще больше помрачнела, когда Жюно взял себе в привычку навещать меня днем несколько раз в неделю, якобы сообщать мне последние новости — которые я уже слышала, — о военных победах Наполеона. Обычно он приветствовал меня вполне приличным в светском обществе поцелуем в щеку, но однажды — Лора накануне отвергла мое приглашение к ужину, — его губы прильнули к моим. Целовал он очень умело, и я ответила ему без всякого притворства.
— Вы начинаете мне нравиться совсем по-иному, — сказал он немного охрипшим голосом.
— А вы — мне, — пробормотала я.
— Просто невероятно, Каролина. Мы знакомы так долго и никогда не думали, что с нами может приключиться нечто подобное.
— Действительно, невероятно.
— Вы казались мне довольно глупенькой девушкой. Ваше детское хихиканье раздражало меня.
— Это детское хихиканье ушло в прошлое, — улыбнулась я безмятежно, хотя его слова сильно задели меня.
— А раздражался я потому, что, сам того не ведая, любил вас.
— Любовь нередко начинается с раздражения.
— А я вас тоже раздражал?
Силясь найти подходящий ответ, я сказала:
— Да, довольно часто. Главным образом из-за вашей схожести с Мюратом.
Жюно в самом деле чем-то напоминал Мюрата, в шероховатом, сокращенном варианте моего лихого кавалериста — мужа.
«Внесет ли Жюно в постель кавалерийские приемы?» — подумала я, вспомнив слова Наполеона, сказанные много лет тому назад. Фактически так и получилось; при всех трезвых расчетах я по достоинству оценила их, и они доставили мне удовольствие. Совместить работу с наслаждением — что может быть приятнее! Заниматься запланированным мною обольщением приходилось как будто самому Жюно, и данное обстоятельство еще больше усилило его пыл. С этого момента нас всюду видели вместе. Лора в обществе появляться перестала. Слухи быстро разрастались, и я понимала, что в конце концов новость о нашей близости достигнет ушей Наполеона и Мюрата. Между тем Наполеон пока отказывался сложить голову в сражении. Я вовсе не желала его смерти, но, как истинная Бонапарт, готовилась позаботиться о своих интересах в случае его безвременной кончины.