Валентина. Мой брат Наполеон

Кеньон Фрэнк

— А теперь предстоят переговоры!

— Переговоры? У меня сложилось впечатление, что вы просто потребуете ее руки.

— Порой необходимо разыграть из себя рыцаря, — пошутил Наполеон.

Жозефина начала, что называется, прощупывать почву с приглашения находившейся в Париже графини Меттерних в Мальмезон. Она была женой бывшего австрийского посла, тогда уже канцлера Австрии.

Жозефина, по словам Гортензии, сообщила графине Меттерних, что Наполеон, будучи застенчивым (!), попросит руки эрцгерцогини только в том случае, если его сватовство одобрит император Франц. Графиня не сказала ничего определенного, но немедленно

отписала своему мужу в Вену. Что за прелестная интрижка завязалась! В то время мы еще не знали, что графиня Меттерних специально прибыла в Париж с целью попытаться организовать подобный брак. Но с какой стати? Меттерниху удалось убедить императора Франца в необходимости прочного союза с Францией. Он опасался, что Наполеон женится на русской принцессе. Фактически еще до развода Наполеон просил русского царя выдать за него замуж великую княжну Катерину, но царь, как бы желая осадить Наполеона, позволил ей вступить в брак с наследником герцога Ольденбургского. После этого Наполеон, хоть и обиженный, просил руки великой княжны Анны, которой исполнилось пятнадцать лет. Здесь в события вмешалась вдовствующая царица, которая считала, что ее сын, царь Александр, в Тильзите заключил пакт с самим дьяволом, и запретила всякий семейный союз с Бонапартами. Однако Меттерних обо всем этом не имел представления. Его государь, хотя и полагал, что приносит в жертву родную дочь, тем не менее нашел Наполеона подходящим женихом — по политическим соображениям, если хотите. Быстро оформили и подписали брачный контракт. Сразу же после этого Наполеон послал за графиней Меттерних и в моем присутствии подробно расспросил ее об эрцгерцогине Марии-Луизе.

— Мадам, мне кажется, вы хорошо знаете эрцгерцогиню.

— Совершенно верно, Ваше Величество.

— Каков ее точный возраст?

— Восемнадцать лет.

— Пожалуйста, опишите ее. Она высокая или низкого роста?

— Ее рост можно назвать средним.

— Толстая, тонкая?

— Она ни то и ни другое, но…

— Полная, мадам?

— Да, Ваше Величество, полная.

— Толстые женщины вызывают отвращение, тощие — противны, — проговорил Наполеон, обращаясь ко мне. — Эрцгерцогиня, кажется, в отличном состоянии… У нее, конечно, характерный для Габсбургов рот или что там еще? — повернулся он к графине Меттерних.

Та старалась изо всех сил скрыть свое мнение о Наполеоне, как о невоспитанном ребенке.

— Разумеется, Ваше Императорское Величество.

— Жаль, что у женщины, — изумил ее Наполеон. — Однако, несомненно, признак благородной породы. А «какие у нее руки? Тоже полненькие?

— Руки эрцгерцогини — мечта ваятеля, — заявила графиня Меттерних с преувеличенной надменностью. — И ноги тоже.

— Талия?

— Достаточно тонкая.

— А бедра?

— Великолепно округленные, — проговорила графиня, задыхаясь.

— Шея?

— Стройная.

— А какой у нее нрав? Я абсолютно не выношу властных женщин, пожилых или молодых.

— В ее характере, Ваше Величество, нет ничего властного. Она нежна и добродушна. Ни одна принцесса Европы не воспитывалась в такой изоляции от соблазнов внешнего мира.

— Нежна и добродушна! — воскликнул восторженно Наполеон. — В наш век пресыщенных женщин ничто не может быть восхитительнее. А как обстоит с ее образованием? Говорит ли она по-французски?

— Эрцгерцогиня знает иностранные языки. На французском изъясняется свободно.

— Вы снимаете

с моей души камень, мадам, — усмехнулся Наполеон. — Было бы крайне неудобно, женившись на иностранке, постоянно нуждаться в переводчике… А что она думает обо мне? — спросил он, и его лицо слегка помрачнело.

— Ну-у…

— Говорите откровенно, мадам. Она вряд ли в состоянии любить человека, который на ее памяти дважды изгонял императорскую семью из Вены и диктовал условия из Шенбруннского дворца.

— Будучи ребенком, Ваше Величество, — сказала графиня Меттерних, стараясь скрыть глубоко укоренившуюся неприязнь, — эрцгерцогиня имела обыкновение выбирать самую безобразную куклу, нарекать ее Бонапартом и колоть булавками.

— В самом деле? — заметил Наполеон ледяным тоном, потом усмехнулся. — Ну что же, это, несомненно, изменится.

— Будем надеяться, Ваше Величество.

— Подумать только, колоть булавками! — взорвался Наполеон. — Спрашиваю вас, мадам: может ли у нормальной женщины, которая познакомилась со мной поближе, возникнуть желание втыкать в меня булавки?

— Конечно же нет, Ваше Величество, — графиня Меттерних с трудом подавила улыбку.

— Вы находите это забавным?

Однако тут же, поддаваясь обычной внезапной смене настроения, Наполеон весело рассмеялся.

— Нужно издать специальное постановление — назовем его императорским указом, — запрещающее эрцгерцогине появляться в Париже с запасом булавок… Меня заверили, что она принадлежит к плодовитому семейству. Это правда? — спросил Наполеон, становясь вновь серьезным.

— Ее мать, — наклонила голову графиня, — родила тринадцать детей.

— Чудесно! Если эрцгерцогиня пожелает родить двадцать шесть детей, то мне придется изрядно трудиться до самой старости.

Как только выбитая из колеи графиня Меттерних удалилась, разумеется, с позволения императора, Наполеон бросился ко мне и начал трясти, словно в сердцах, однако глаза у него сверкали, когда он словами выразил то, что было у меня на уме.

— Вам, дорогая Каролина, уже видится великолепная возможность — вы даже в этом уверены, — руководить Марией-Луизой в собственных интересах. Она молода и добродушна, вела уединенный образ жизни, совершенно не знакома с обязанностями императрицы. После женитьбы на Марии-Луизе мне придется просить опытную женщину наставлять императрицу в необходимых случаях. Такой женщиной вы воображаете себя.

— Воображение здесь ни при чем, Ваше Величество.

— Это сугубо семейное дело, поэтому можете называть меня просто по имени, — великодушно разрешил Наполеон.

— Хорошо, Наполеон. Я знаю и верю, что только мне следует быть этой женщиной. А вы против, чтобы я руководила Марией-Луизой?

— Возможно, но разве это так уж и важно? Я женюсь на ней с единственной целью: заиметь сына. Руководите ею, если сможете, но не пытайтесь распространить свое влияние на меня.

— Ну, это мы еще посмотрим, — заметила я, сама не веря в сказанное.

— В любом случае после свадьбы вы уедете в Неаполь, где ваше место. А пока у нас небольшая проблема с приданым Марии-Луизы.

— Вы намереваетесь приобрести его для нее?

— Разумеется.

— Но это право принадлежит ее отцу.

— Немного обнищал наш император Франц, — снисходительно пояснил Наполеон. — Не в состоянии, не впадая в финансовые затруднения, соответствовать моим требованиям. И я хочу, Каролина, чтобы вы помогли…