Валлийская колдунья
Шрифт:
— Сначала травишь меня, а потом просишь об одолжении? — язвительно спросил он, глядя на нее мутными глазами.
— Не для себя, — натянуто возразила она, с трудом сдерживаясь, чтобы оставаться спокойной. — Для Риса и Мэдока. Ты присмотришь за ними? Защитишь их? Я теперь знаю, что, лорд Уильям любит своих сыновей. Но вот его семья… они, безусловно, близнецов не выносят, и я… я… — она замолчала.
— С ними ничего не случится, Уинн. — Клив выпрямился, пытаясь в темноте рассмотреть ее лицо. — Обещаю тебе. Но если бы ты передумала…
— Держи. —
Потом, прежде чем Клив сумел ответить, она схватила Артура за руку и поспешно с ним вышла.
Артур сидел на высокой кровати, которую он делил с Рисом и Мэдоком, в спальне, предоставленной лордом Уильямом своим новым сыновьям. Рис и Мэдок затеяли возню, изображая борцов, которых они видели днем.
— Я победил! — прогорланил Рис, сидя верхом на Мэдоке. Мэдок недовольно отпихнул брата.
— Ты сжульничал. И все равно я могу победить тебя в стрельбе из лука. — Он натянул воображаемую тетиву и выпустил невидимую стрелу. — Я Дрюс, и я стреляю лучше всех!
Артур видел, как Рис упал, схватившись за живот, изображая мучительную смерть от полученной раны.
— Жаль, что Дрюс не может здесь остаться и научить вас стрелять из большого лука.
Близнецы посмотрели на него.
— Возможно, наш отец позволит ему остаться, — сказал Мэдок.
— Да, он лучший стрелок и доказал это сегодня. Он мог бы стать капитаном лучников.
Артур кивнул.
— Это было бы здорово. Только я не уверен, что он согласится.
— Нет, согласится, — заявил Рис. — Если мы все попросим, то согласится.
Артур задумчиво посмотрел на них.
— Мне кажется, Дрюсу нравится леди Эделин.
— Та, на которой женится Клив?
Артур мрачно кивнул.
— Думаю, Дрюс не останется, если ему нельзя будет жениться на Эделин.
Близнецы уставились на него.
— Почему? — спросил Мэдок.
Артур досадливо вздохнул.
— Потому что Дрюс и леди Эделин любят друг друга, в точности, как Клив и Улнн. Только ваш отец обещал леди Эделин Кливу, поэтому… поэтому все перепуталось и все несчастны.
Рис и Мэдок переглянулись.
— Значит, если лорд Уильям передумает и разрешит Эделин выйти за Дрюса…
— …тогда Дрюс останется здесь. С нами.
— А что же Клив? — спросил Мэдок.
— Он мог бы жениться на Уинн и вернуться с нами в Раднорский лес, — с улыбкой, полной надежды, произнес Артур.
— Мне казалось, что он хочет жениться на леди Эделин.
— В общем-то, конечно, хочет. Но Уинн он любит больше. А она любит его, — ответил Артур. — Кроме того, у вас ведь уже есть отец. Было бы справедливо мне тоже его иметь. И я хочу, чтобы моим отцом был Клив.
Близнецы снова
— Тогда ладно. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
День начался мрачно и угрюмо, под стать настроению Уинн. Во всем замке царила подавленность. К завтраку почти никто не вышел — у всех болели головы и животы. Обильные излишества вчерашнего дня, казалось, не повлияли только на детей и старых слуг.
Уинн чувствовала себя не лучше других, хотя вовсе не из-за чрезмерного увлечения угощением. За долгие ночные часы она хорошенько обдумала свои затруднения и пришла к невеселому выводу, что пора возвращаться домой. Ей было абсолютно ясно, что Рис и Мэдок не долго будут страдать из-за ее отсутствия. Вдвоем они насладятся как следует всем, что им даст их новое положение. А вот она и Артур, обе девочки и Баррис, и даже Дрюс загостились в Англии. Уинн решила в этот же день назначить дату отъезда.
Однако прежде чем она нашла камердинера лорда Уильяма, чтобы попросить о встрече с хозяином, дорогу ей преградил Клив Фицуэрин.
— На два слова, Уинн. Если ты не против, — добавил он с преувеличенной вежливостью.
Уинн заметила у него вокруг глаз и рта морщинки усталости. Видимо, он тоже провел длинную беспокойную ночь. Правда, цвет лица улучшился. Тем не менее Уинн постаралась отогнать мысль о том, здоров он или болен. Подражая его вежливому тону, она ответила:
— Я бы предпочла не разговаривать с тобой. Если ты не против.
— Почему? — Он снова преградил ей путь, когда она захотела проскользнуть мимо. — Зачем теперь-то убегать? Сначала пытаешься отравить меня, затем лечишь. То домогаешься меня, то избегаешь любой ценой. Господи, Уинн, ты доведешь до безумия кого угодно!
Уинн уставилась на него сначала с тревогой, потом с огорчением.
— Это не я виновата. А ты. И вряд ли ты можешь утверждать, что я тебя домогалась. Я всего лишь старалась оградить себя и свою семью от твоего ненужного внимания. Кроме того, если бы я действительно захотела отравить тебя, ты бы в это утро не выглядел таким бодрым!
Он окинул ее долгим оценивающим взглядом, словно соизмерял глубину ее чувств со своими. Затем вздохнул и провел пальцами по спутанным волосам.
— Пойдем, прокатимся верхом. Там и поговорим.
Уинн покачала головой.
— Нет. У меня другие планы, а кроме того, нам не о чем говорить.
— Не трусь, Уинн. До сих пор ты была стоящим противником. Сама знаешь, нам многое нужно обсудить. Почему ты так боишься?
Вряд ли можно было честно ответить на этот вопрос, и она решила промолчать. Но Уинн боялась, что его темные внимательные глаза выкрали ответ из ее сердца, потому что никак не могла отвести от них взгляда. В очередной раз ее покорила его магия, вкрадчивость, с которой он легко притягивал ее к себе, ошеломляя и в то же время вселяя радость. Настало время с ним расстаться, а она никак не могла заставить себя попрощаться.