Шрифт:
Памяти меня самого –
тридцатилетнего,
не растерявшего иллюзий
и верившего в возможность счастливой жизни
Часть первая
1
– На ковре из желтых листьев, в платьице простом
Из подаренного
Слово «крепдешин» писалось слитно, это я знал прекрасно. Но Галя пела, как-то особо обкатывая звуки, и слога выскакивали по отдельности как гладкие морские камешки из чуть-чуть разжатой ладони.
– Из подаренного ветром креп-де-шина…
Разбитый многими поколениями сценический рояль вздыхал вслед каждой ноте, а когда девушка брала педаль, обшарпанная клавиатура страдальчески дергалась в сторону.
Но голос бился чисто и тонко, отдаваясь под сводом темной сцены:
– креп-де-шина….
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон,
Отлетал летний сон и тихо пел саксофон…
Галя аккомпанировала себе вслепую, обратив темно-карие глаза ко мне – так, что черные волосы ее мягким крылом нависали над желтизной избитых клавиш. А я стоял глядя, как в такт словам шевелится родинка на ее верхней губе. Я смотрел на нее и видел песню.
Осень в разлетающемся желтом платье с бесшабашной грустью кружилась посреди выметенной ветром подворотни…
– А чё такое «вальс-бостон» ? – вклинился Галин партнер Арсен, патлатый, словно эстрадник.
Между делом опуская руку на ее плечо.
Галя дернулась, скидывая Арсеновы пальцы, и ко мне донеслась густая волна любимого ею розового масла.
– Это то, что дают на концерте Люда и Юра, – поднимаясь на сцену, ответил руководитель нашего ансамбля Виктор Станиславович.
В обиходе просто Викстан – невысокий и уже лысеющий со лба, мужественно перечеркнутый широкими желтыми подтяжками.
– Не совсем, возразил я. – Мы будем давать медленный вальс. Танец свободной импровизации. Где есть масса разных фигур и можно легко менять направление. А в бостоне делаются подряд только простые повороты. И движение исключительно вперед, по линии танца. И еще…
– Оши-баешься, – перебил он. – Бостон и медленный вальс одно и то же.
– Но…
– Какие «но»?! Кому лучше знать ? – Викстан нервно крутанул на пальце золотую печатку. – Кто тут руководитель ?!
Я молча пожал плечами: с ним спорить было однозначно тому, чтобы плетью ломать обух.
– Ну ладно, – он прихлопнул ладонью крышку рояля. – Кончаем песни-споры. Гоним с общего вальса. Все сюда !
– Люды еще нет,– негромко отметил я.
– Нет ?!.. Тогда вальс напоследок. Рая, Андрей – на самбу, живо !
Чем права качать, лучше бы устроил общую разминку, – усмехнулся я и спустился к окну, которое пряталось за кулисами зала.
Там под ржавым карнизом, почти доставая до нашего четвертого этажа, волновалась клейкая тополиная листва.
Я размялся сам по привычной системе, одну за другой разогревая все группы мышц. Шею, руки, голеностопы. Для этого существовала схема элементарных упражнений с нарастающей нагрузкой: плиэ, батман-тандю, потом настоящие батманы… И почувствовав наконец, что все тело налилось упругим живым теплом, я закинул одну ногу на подоконник, чтобы делать растяжку-полушпагат.
– …Юр, ты уже ?
Я обернулся и увидел Люду – уже переодевшуюся в черный гимнастический купальник и серую юбку, которая чертовски шла к ее глазищам.
– А, пришла наконец… Викстан хотел начать с общего вальса, из-за тебя не получилось. Он не ругался там?
– Не-а. Ему не до меня, он по сцене пляшет. Рая с Андреем опять на том же самом элементе поссорились, он их разнимает.
– На корте-джака, что ли ?.. Ну ладно, давай разминайся.
Люда быстро прогнала весь комплекс, которому я ее обучил – почти не скрываясь, я любовался точными движениями ее крепкой фигуры.
На последней растяжке дело застопорилось: нога съезжала и настоящий полушпагат у нее не выходил.
– Юр, подержи мне ногу, пожалуйста, – попросила она сдув челку со лба.
Чувствуя внутри приятно покалывающее напряжение, я прижал к подоконнику гладкую Людину ногу. Она старательно сгибалась, пытаясь достать носок, и от ее разгорячившегося тела толчками поднимался аромат французских духов.
– …А можно за другую ножку подержаться ?
Из-за моего плеча высунулся Арсен и, мерзко улыбаясь, принялся жадно разглядывать Люду. Казалось, он глазами спускает с нее оставшийся минимум одежды.
– Рук у тебя… не хватит… малыш ! – отрывисто выдохнула она, нагибаясь к зафиксированной мною ноге. – Еще умрешь… от возбуждения.
– Говорит один мужик другому, – не унимался Арсен. – «Мне жена со столяром изменяет.» «А ты почем знаешь?» «Да вот стружку под кроватью нашел!»
Люда фыркнула и, убрав ногу, одернула задравшуюся сверх меры юбку.
Мне хотелось двинуть по Арсеновой физиономии, но я сдержался.
Сосунок, пэтэушник, причем не откуда-нибудь, а из кулинарного училища, на десять лет меня моложе – мне ли с таким связываться ? – подумал я. – Только себя позорить. Я все-таки серьезный человек, а этот и на танцы ходит только за девочек подержаться. Танцевать так и не научился – дергается, как паралитик, пытаясь попасть в такт. Зато вечно лезет со всякими двусмысленными шуточками.
Ну ладно, что я столяр – всем известно, на себя я давно махнул рукой и профессии своей стыдиться причин не видел. Но откуда он прознал о Людином замужестве ?!