Вальс для Наташки
Шрифт:
– Не угадал, – поправила меня Наташка. – И потом, вечно ты забываешь. Галина Викторовна у нас музыкальные занятия проводит. Мы уже столько песен разучили! «Пусть бегут неуклюже», «Голубой вагон», «Крейсер „Аврора“».
– А что, есть такая песня?
– Её давным-давно все знают! И в нашем саду. И в школе напротив. И даже почтальонша Леночка напевает, когда кидает газеты в почтовый ящик. Сама слышала! Пап, а пап. Давай я тебя этой песне научу. Ты её на работе петь будешь. Ведь скучно целый день сидеть за чертежами… Ой, а яичница пригорела!
Я быстро схватился за горячую сковородку, но тут же отдёрнул руку и стал дуть на пальцы.
– Сунь под холодную воду, – заволновалась Наташка. – А то волдырь вскочит!
Другой рукой я выключил газ и посмотрел на испорченную яичницу.
– Знаешь, – вздохнул я. – Это были наши последние яйца.
– Ну и пусть. Откроем лучше инжировое варенье.
Я вздохнул ещё раз и вытащил из шкафа банку.
– Открывай, открывай быстрее! – заторопила меня Наташка.
Но я сначала заварил чай, намазал хлеб маслом и только потом открыл варенье. Дочь мгновенно подцепила ложкой самую большую инжирину, отправила в рот и зажмурилась от удовольствия.
– Послушай, – заметил я. – Хлеб с маслом тоже нужно есть.
– Угу, – согласилась Наташка с набитым ртом. – Я им после закусывать буду.
– Так за что всё-таки Галина Викторовна тебя похвалила? – поинтересовался я. – Ты и не рассказала.
Наташка облизала сладкие вареньевые губы и серьёзно произнесла:
– За то, что у меня слух абсолютный.
– Какой-какой? – переспросил я.
– Абсолютный! Самый лучший, значит. И ещё сказала, что меня обязательно нужно учить музыке. Вот!
– А что, хорошая идея! У нас на работе, например, у многих дети музыкой занимаются. Маргариты Степановны дочь даже на арфе. Почему на арфе, спрашиваю. А она: «Да как вы не понимаете?! Это сейчас престижно».
– Мне арфа не нравится, – быстро сказала Наташка. – У неё звук пищащий. Я на фортепиано учиться хочу.
– Фортепиано – прекрасный инструмент, – согласился я. – Только, говорят, в музыкальную школу трудно поступить.
– Не-а! Соседский Альберт говорит, что уже и объявление повесили… «Объявляется приём» называется.
– Куда приём?
– В музыкальную школу. Этот приём прямо завтра и будет. В девять часов.
– Мне же на работу нужно.
Наташка сразу надулась, замолчала, и я понял, что с работы придётся отпрашиваться.
– Ну хорошо, – согласился я. – Но, Наташка, ты ведь совсем не подготовлена.
– Кто тебе сказал? – гордо произнесла дочь. – Я уже целых три дня усиленно готовлюсь… Вот скажи: что такое фортепиано?
– Тоже, спросила! Это каждый знает.
– И не каждый. Ты, например, не знаешь.
– Я не знаю! – обиделся я. – Фортепиано – инструмент с клавишами. Белыми и чёрными, – я задумался на секунду и добавил: – А внизу у него две педали.
– Не знаешь, не знаешь! – засмеялась Наташка. – Фортепиано – итальянское слово. По-русски – громко-тихо… Теперь я в Италию спокойно поехать смогу. Скажу «форте» – громко, значит, или «пиано» – тихо, и все-все итальянцы меня поймут!
– Действительно, не знал, – честно признался я. – Но, наверное, на экзамене не только об этом спрашивают?
– Остальное легкотня! Альберт говорит, что там ещё нужно песню спеть. А я целых девять на память знаю. И «Миллион алых роз» – все куплеты.
– Не нравится мне твоя самоуверенность, Наташка. По-моему, нужно быть гораздо скромнее.
Наташка задумчиво выловила из банки последнюю инжирину и произнесла:
– Очень скромным – тоже плохо. Нет, всё-таки нужно быть уверенным.
– Вот-вот. Уверенным, а не самоуверенным!
Наташка молча отнесла чашки в раковину, смахнула крошки со стола, потом сказала:
– Я подумаю над этим. А сейчас не мешай, я посуду мыть буду…
…Когда утром мы подошли к троллейбусной остановке, часы показывали пять минут десятого. Наташка нетерпеливо топала ногой и каждую секунду посматривала на время. Наконец из-за поворота показался новенький голубой троллейбус, притормозил возле нас, распахнул дверную гармошку, и мы поехали.
В музыкальной школе было много народа, и сначала мы растерялись.
– Скажите, где здесь экзаменуют? – обратился я к полной женщине в ярком цветастом платье. Женщина крепко держала за локоть мальчика в кружевной рубашке с завязанным на шее бантом, какие носят артисты.
Мальчик был грустный.
Женщина оглядела нас с Наташкой и поинтересовалась:
– На какой инструмент поступаете? На виолончель?
– Нет. Дочь очень хочет на фортепиано. Мы первый раз пришли и не знаем, к кому обратиться.
– Слышишь, Антон! Посмотри! Девочка хочет учиться. А ты?.. Я ведь уже и пианино достала. Прекрасный импортный инструмент, – поделилась она с нами. – Представляете? И цвет к остальной мебели точно подходит. А этот чертёнок заладил: не буду да не буду. Ничего, всё равно заставлю! Да, вам сначала нужно написать заявление и отдать секретарше.
Мы быстро написали заявление с просьбой допустить Наташку к экзамену, и нас послали на второй этаж в класс номер двадцать.
Экзамен принимали за дверью, обтянутой чёрным дерматином.
– Наташка, – сказал я. – Постой здесь, а я пока на работу позвоню. Всё равно твоя очередь ещё не скоро.
Дочь кивнула головой и согласилась…
До работы я долго не мог дозвониться и поэтому задержался. Когда я подошёл к двадцатому классу, Наташку уже вызвали. Прежде чем зайти, она обернулась, и я показал ей на счастье сразу два больших пальца.