Вальс под дождём
Шрифт:
– Ульяна.
– Хорошее имя, христианское, – одобрила баба Лиза. – Крещёная?
– Я комсомолка.
Не меняя сурового выражения лица, баба Лиза растянула губы в улыбке:
– Я тебя не про комсомол спрашиваю, а про Святое Крещение. Господу твоя партийность ни к чему, Он на душеньку зрит – крещёная или нет.
Нелепый вопрос привёл меня в смятение. Я заметила, что Поля выразительно подмигнула,
Я кивнула головой:
– Крещёная.
– Ну, слава Тебе, Господи. А то среди нонешней молодёжи нехристей – что сорной травы в поле. – Баба Лиза пожевала губами и напрямик спросила: – Полька сказала, мать у тебя бомбой убило?
Меня затрясло мелкой дрожью.
– Да.
Я привстала, чтобы уйти, но баба Лиза словно не заметила моего смятения и продолжала допрос:
– Сама видела?
– Нет. Женщина в поезде сказала, что в заводоуправление, где работала мама, попала бомба. Поэтому мамы в поезде нет.
– И всё?
Я не поняла:
– В каком смысле «всё»?
Баба Лиза, казалось, удивилась моей непонятливости:
– Больше она тебе ничего не сказала?
– Больше ничего, потому что я спрыгнула с поезда. И он ушёл.
– Понятно. – Баба Лиза сложила на груди большие руки с корявыми пальцами. – Вот что баю тебе, девка. Война, понимаешь, такое дело, что если сам, своим собственным взором не видал покойника, то чужие слова слушай, но верь только наполовину. Уж я знаю, что говорю, на моём веку две войны прожито – мировая и Гражданская. Нонечь вот третья идёт, – она вздохнула, – до конца этой уже не доживу.
– Бабушка, что ты такое говоришь?! – вскинулась Поля. – Заладила одно и то же: «Не доживу»! Слушать тошно!
– Цыц, – оборвала её баба Лиза. – Раз говорю, значит, знаю. В Чертогах Господних всяко лучше, чем тут с вами, бестолковыми, маяться. А ты, Ульяна, нюни не распускай. – Она направила на меня указательный палец. – Ты москвичка,
Я выпрямилась, словно несколькими словами баба Лиза вбила мне в спину железный стержень. Да, я москвичка и не имею права раскисать. Надо сдюжить и не сломаться, потому что Гитлер этого и ждёт.
Я придвинула к себе тарелку с кашей и взяла ложку.
– Вот и правильно! – подбодрила меня Поля, подчищая корочкой хлеба края своей тарелки. – А идти тебе никуда не надо. Будешь жить у нас. Правда, баба Лиза?
– Правда.
Баба Лиза грузно поднялась и пересела к огромной корзинке, чтобы снова взяться за свою непонятную мне работу.
В течение 13 октября наши войска вели бои с противником на всем фронте, особенно упорные на Вяземском и Брянском направлениях. После многодневных ожесточенных боев, в ходе которых противник понёс огромный урон людьми и вооружением, наши войска оставили г. Вязьму.
За 11 октября уничтожено 122 немецких самолёта, из них 16 в воздушных боях и 106 на аэродромах противника. Наши потери – 27 самолетов.
В течение 13 октября под Москвой сбито 7 немецких самолетов.
В течение всего дня на ряде участков Западного направления фронта противник, используя большое количество мотомеханизированных частей и авиации и не считаясь с огромными потерями, пытался развить наступление против наших войск. Атаки немцев на наши позиции наталкивались на упорное сопротивление частей Красной армии.
Весь день сильные удары по врагу наносила наша авиация. Непрерывными атаками с воздуха самолёты активно содействовали операциям наших наземных частей и успешно бомбили продвигающиеся к фронту резервы противника и его мотоколонны с боеприпасами.
Конец ознакомительного фрагмента.