Валюта смерти
Шрифт:
Ну что, убедила? – она покосилась на притихшую, нахохлившуюся, словно птичка, Анечку.
– Убедили. – Аня кивнула головой. – А подделки часто попадаются?
«Подделки! – Мысль взорвалась в голове новогодней петардой. – Если кто-то навострился делать фальшивые монеты смерти, стало быть, можно будет попробовать и этот вариант».
– А кто тебе сказал, что я часто на сторону хожу?! – подняла белесые брови Ираида Александровна, – Ты гляди, девка, Вадиму не брякни. Он ведь еще та сволочь. Припомнит.
– Не беспокойтесь, не скажу. – Аня поднялась было, но соседка удержала ее за руку. – Да ты и чаю не попила, и сушки не погрызла. Гляди, скоро кожа да кости останутся.
– Спасибо. Не хочется. – Аня виновато улыбнулась.
«А ведь, действительно, она же и шла к отцу поговорить о возможности сделать анализ на химический состав монеты и… А что «и», не производство же она собирается налаживать?! Хотя, почему бы и нет. Если телефон будет принимать новые монеты, можно будет продавать подделки. Тот же Вадим их и возьмет, чтобы толкать затем за настоящие. Пойдут дела, а на прибыль можно будет хоть каждую неделю брать по туру.
Глава 10
Новая жизнь
Жестянка, полная монет. Можно хоть сто раз на дню звонить родителям!
Первым порывом Казика было тотчас броситься к телефонной будке и говорить, говорить, говорить… но, если его обнаружат и поймают, воспиталки, без сомнения, отберут сокровище.
Даже если он не скажет, для чего нужны монеты, от этих взрослых можно ждать любой подлости, а уж в том, что они отберут самое ценное, сомневаться не приходилось.
Казик хотел было закопать коробку в другом месте, но побоялся.
Куда спрятать?
Мысли метались. Весь в земле и травяных пятнах, Казик тишком вернулся в группу, бесшумно открыв дверь черного хода.
Пока все было спокойно.
Какое-то время мальчик стоял, прижимаясь спиной к стене и со всей силой сжимая черную жестяную коробку, точно она могла каким-то образом исчезнуть.
Где-то, вероятно, в общем туалете, капала вода. Сердце Казика стучало в жестяную коробку, которая, казалось, пульсировала ему в ответ.
Мальчик обвел глазами раздевалку с одинаковыми шкафчиками для верхней одежды и обуви и пришел к выводу, что здесь коробку не спрячешь. В группу? – Еще глупее, под кроватью видно, в кровати тоже.
Среди вороха игрушек – откопают дети, за одним из шкафов или на нем – обнаружат воспиталки или нянечки.
Он опустил взгляд и, наткнувшись на свою испачканную землей пижаму, попробовал оттереть ее руками, но ничего не получилось.
– Бежать! – мелькнуло в сознании мальчика. – Бежать куда глаза глядят! Прямо сейчас, пока не хватились.
Казик попятился было к двери, но тут сообразил, что в пижаме он будет слишком приметен. Со вздохом, положив коробку на длинную деревянную лавку, на которой дети обычно переодевались перед прогулкой, Казик вытащил из своего ящика старую страшную куртку и уличные брюки, возвращаться в спальню и надевать трусы и майку он поостерегся. Мало ли кто пробудится и поднимет шум.
Было страшно и вместе с тем весело.
Казик надел на ноги нечищеные с прогулки сапоги, завязал шнурки (в отличие от большинства детей, ему это обычно удавалось) и, сунув за пазуху коробку, выбрался из здания дома ребенка.
– Что дальше? Куда теперь? – Что-то внутри Казика шептало: Нет! – кричало, что он не выживет один! Что ему будет нечего есть, негде спать! Что чужие люди побьют его или капитан Крюк подцепит своим крюком. Что на улице ночь, и ему по-любому некуда деваться.
Но ноги словно сами несли его – маленького, плачущего от страха ребенка. Несколько раз Казик оглядывался на черные окна комнат администрации, в тайной надежде, что его все-таки остановят, поймают, его вернут на место, и он будет не виноват в том, что ничего не получилось.
Впрочем, идти к центральным воротам он не стал – уж слишком там много света, а свернул на площадку, где в дневное время гуляла средняя группа и где они с мальчишками давно обнаружили дырку в заборе.
Выбравшись за территорию дома ребенка, первым делом Казик захотел вернуться обратно. Слишком черными и огромными были кусты, слишком блестела мокрая трава под ногами, шуршали опавшие листья…
На всякий случай, Казик решил держаться кустов, в которые, если что, можно было нырнуть. Добежав до перекрестка, он развернулся, внимательно посмотрел на чернеющий силуэт дома ребенка, стараясь запомнить увиденное с наибольшей точностью.
Никогда прежде он не покидал этого дома и уже забыл, как его туда доставили, тем не менее Казик прекрасно понимал, что ему еще предстоит туда вернуться – не в дом, а к телефонной будке. Буквально следующей ночью, когда он отправится звонить маме.
О том, что в городе могут найтись и другие волшебные телефонные будки, он догадывался, но понимал, что ему вряд ли удастся отыскать их. А вот эту потерять было более чем реально.
«Значит, я не должен уходить слишком далеко. Не должен уезжать. Нужно устроиться где-нибудь поближе, чтобы не потеряться и не потерять».
Тяжелая коробка оттягивала руки, Казик закусил губу и огляделся, ища место, где можно будет пересидеть до утра, успокоиться и хотя бы немного поспать. Он сразу же отказался от мысли устроиться на какой-нибудь детской площадке в крошечном игровом домике, так как туда мог забрести кто угодно, и тогда выбраться было бы невозможно. К тому же Казик боялся собак, а где гулять собакам, как не на детских площадках?
Он свернул к ближайшему пятиэтажному дому, первый подъезд был закрыт на код, Казик попробовал разные комбинации, со всей силой дергая за ручку, потом перешел ко второму подъезду, третьему. У четвертого ему, наконец, улыбнулась удача, он вошел внутрь и попытался пристроиться на корточках у батареи.