Валюта смерти
Шрифт:
Мелькнула странная мысль. Аня взглянула во всепонимающие собачьи глаза, карие – они казались двумя чашками кофе. Собачья душа сочилась из этих огромных глаз, пытаясь выскочить на волю.
– Папа, а Цербер-то, как видно, еще не нагулялся, – она подмигнула псу, и тот, поняв ее, начал скулить и скрести лапами дверь.
– Вот те раз, а я-то хотел ток-шоу посмотреть, – отец обескуражено порылся в карманах брюк и зачем-то, достав оттуда черную резинку, собрал волосы в хвост. – ну, что поделаешь, пойдем гулять.
– Давай, я сама схожу. Мы вроде как нашли общий язык, – Аня ухмыльнулась, наблюдая за Цербером, который в подтверждение принялся елозить мордой по ее джинсам, пачкая их слюнями. Он не только понимал каждое слово, но еще и работал не хуже профессионального актера.
Получив на руки длинный поводок и Цербера, Аня выбралась из отцовской квартиры, и вместе они потрусили по плохо освещенным дворикам новостроек. В одиночку Аня не решилась бы на такое путешествие, но можно ли забраться с Цербером в маршрутку, она понятия не имела.
Странное дело, но пес, похоже, действительно понимал все, что происходит. Во всяком случае, он не стремился вяло зассывать детские площадки, метить столбы или реагировать на встречных кошек. Не зная доподлинно, куда его ведут, но понимая важность момента, огромный пес корректно держался рядом с Аней, ни разу не дернув поводок, не потащив ее в сторону, не выказав ни малейшего своеволия.
Возможно, он догадывался, что Аня еле стоит на ногах, и захоти он поиграть, ей придется бросить поводок, так как бежать она все равно не сможет.
Цербер шел спокойно, останавливаясь, когда Ане приходила охота закурить или нужно было успокоиться, смиряя дыхание.
Впрочем, она шла, время от времени поглядывая на невероятную собаку и не чувствуя особой усталости, хотя, скорее всего, усталость навалится как раз на обратном пути, и что тогда?
Влажный воздух бодрил, в свете редких фонарей посверкивала желтая листва берез, полыхал закатными красками огромный клен, точно специально подсвеченный сбоку. На душе было хорошо и привольно.
– Сейчас, еще совсем немного, Цербер, и ты услышишь голос своего хозяина.
Пес смотрел на Аню с пониманием, поднимая морду всякий раз, когда она так или иначе обращалась к нему, слушал, не отводя глаз, не пытаясь перебить или заняться своими собачьими мыслями.
У самой Ани никогда до этого не было собак и она не знала, нормально ли такое поведение. Хотя вряд ли: друзья-собачники непременно поделились бы впечатлениями. Цербер был гением от мира собак, натуральным экстрасенсом-контактером.
Наконец Аня оказалась в знакомом дворе. Наудачу никого поблизости не было, и они беспрепятственно подошли к будке. В кармане, теплом от Аниной руки, давно уже были согреты заветные монеты.
Она открыла дверь будки перед могучим Цербером, и в ответ на вопросительный взгляд подтолкнула пса внутрь. Тот послушно забрался в крохотную будочку, только что не стукнувшись носом о стекло.
– Подожди, Цербер, это ненадолго, – она вытащила из кармана смятую записку и, подсветив себе мобилой, набрала номер.
Поняв, что стоять невозможно, Цербер сел у ног Ани, ожидая, что будет дальше.
– Михаил Аркадьевич! – радостно приветствовала Аня покойного отцова приятеля, когда тот снял трубку, – это Аня, дочка Александра Григорьева.
Раздались какие-то щелчки – Ане показалось, что собеседник сейчас бросит трубку и монета пролетит впустую.
– Михаил Аркадьевич! Пожалуйста, послушайте меня.
– Да, Аня. Простите, я думал, что вы… извините, ваш отец, он был моим лучшим другом. Что я могу сделать для вас?
– Подскажите, пожалуйста, чем вы лечили вашу собаку?
Он назвал лекарство и рассказал, где его изготавливают, пустившись в никому не нужные подробности из жизни и воспитания собак. Щелкнув пальцами, Аня привлекла внимание, уже начавшего скучать Цербера, и поднесла трубку к его уху.
Услышав знакомый голос, Цербер вдруг по-щенячьи заскулил, застонал и начал повизгивать.
– Что это у вас? Никак собака? – обрадовался Михаил Аркадьевич. – Мой Цербер…
При упоминании его имени, из глаз собаки потекли слезы.
– …Отличный был пес! Больше такого не будет…
Аня положила левую руку на холку пса, подбадривая его, правой рукой она продолжала держать трубку, пока в ней не послышались короткие гудки. Связь разорвалась. Какое-то время они стояли вдвоем в тесной будке, веря и одновременно не веря произошедшему.
Наконец Аня положила трубку на рычаг и, толкнув дверь, выпустила собаку на улицу.
Да уж, «больше такого не будет», в этом Михаил Аркадьевич был прав. Аня измождено брела рядом со спокойным и каким-то погруженным в себя псом.
У подъезда она набрала номер квартиры на домофоне и, вернув Цербера, вручила отцу записку с названием лекарства и адресом аптеки. Не имея под рукой собственного блокнота, она написала на клочке с телефоном, который выдал ей Александр Семенович. Впрочем, телефон его покойного друга ей был не нужен.
– Может, останешься, переночуешь? У меня диван гостевой из «Икеи», – отец выглядел сконфуженно, точно стыдился, что Аня вот так, буквально с первого звонка, разрешила его проблемы, а вот он не смог.