ВАЛЮТНАЯ ЛИХОРАДКА
Шрифт:
Удостоверившись, что это возвратилась хозяйка, Синди вернулась на кухню, предоставив той приходить в себя, постепенно привыкая к новой обстановке внутренних помещений. Через пять минут Кедрова присоединилась к Ситневой-младшей, и утершись излучающим белезну полотенцем, будучи еще бледной, с нескрываемой дрожью спросила:
– Что у вас тут случилось?
– Что, конкретно тебе рассказать?
– ухмыльнулась Синди, закуривая сигарету: ее нервы, в этот вечер, также были не к черту, - На нас напали – то ли китайцы, то ли японцы. Они ранили моего брата, вон он лежит сейчас в зале, пронзенный
– А другие?
– присоединяясь к курильщице, с дрожью в голосе, продолжала дознаваться до истины Лиза, - С ними как? Все в порядке?
– Даже не знаю, как и ответить, - нервно задрожав, словно безумная, засмеялась прекрасная Хлоя, - Я абсолютно не знаю в порядке они, или нет?
– Что ты хочешь этим сказать?
– предчувствуя недоброе, округлила глаза и сильно, при том, затянувшись, желала узнать о случившемся Кедрова.
– А то, что наши милые мальчики, сейчас в вашей спальне расчленяют трупы убитых и пытают живых.
– Ты что, - не поняла удивленная Лиза, выпучив еще больше глаза, - хочешь сказать, что они поубивали японцев, да еще кого-то умудрились взять в плен?
– Да! Да! Да!
– закричала Карина, находясь на пределе нервного срыва, - Именно это я сейчас говорю! Если интересно, можешь сходить посмотреть, они тебе, наверняка, всю спальную комнату забрызгали кровью и человеческими останками.
– Это вряд ли, - мгновенно определив, что ее возлюбленный на такой шаг не решится, возразила хозяйка, определенно зная, что скорее всего, они орудуют в потаенной кладовке, - и смотреть я туда не пойду. Представляю, что сейчас там творится, и нет никакого желания в этом не только участвовать, но и непосредственно созерцать это безумие.
Пока девушки «мило» беседовали и курили на кухне, в каморке, используемой в этот момент для не совместимых с гуманностью пыток, наконец-то очнулся «Малой». Взглянув на свою правую руку, где кроме распухших костяшек, указательный и средний пальцы, той же ладони, превратились в нечто невообразимое и страшно болели, делая это так, будто сердце в какое-то мгновенье, из груди, переместилось в самый край поврежденной конечности. Его тюкающие удары «перекликались» с острой терзающей болью. Он постоянно мычал, и чувствовалось, что если бы не липкая лента, то бандит не переставал бы орать «диким» голосом.
Глава XXI. Пытка с совмещенной уборкой мусора
Мэдсон, заметив, что их «клиент» больше в «облаках не летает», почти вплотную, приставил свое лицо к его испуганной физиономии, и произнес рычащим голосом:
– Ну что, может настало время для нормального человеческого общения, без молотков и кувалд? А? Как ты считаешь?
Тот перестал мычать, и активно закивал головой в знак согласия. С его губ тут же, резким движением был содран клеящий «Скотч», и бандит, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от мучившей его боли, исстрадавшимся голосом произнес:
– Что вам надо? Спрашивайте. Я все расскажу то, что знаю. Больше, такую боль, я все равно выносить не смогу. А вы, как я понимаю, останавливаться в своих «изуверствах» не собираетесь.
– Соображаешь, - убедительно заключил рассудительный Майкл, ставя перед пленником стул, и садясь в него для того, чтобы удобнее было вести
– Я имею кличку «Малой», - на этот раз почти сразу же отвечал «испытуемый».
– Что ты здесь делаешь?
– вставил свой вопрос грозный Борщов, тоже желавший поучаствовать в установлении истины.
Мишин недовольно на него посмотрел, как бы говоря, что «допрос» должен вести кто-то один, но повернувшись к бандиту, сделал выражение лица, явно говорящее, что и ему не терпится узнать цель оказываемого им столь пристального внимания.
– Меня прислали за вами следить и докладывать, про каждый ваш шаг, - превозмогая боль ответил «Малой».
– Хорошо. С этим понятно, - сделав небольшую паузу, слегка прищурив глаза, вопрошал Мэдсон, - а теперь говори самое главное: на кого ты работаешь, чего им от нас нужно, и что также немаловажно, что, черт возьми, здесь случилось?
– в этот момент он кивнул на шесть пакетов, где «удачно» разместились останки нападавших японцев, которые упаковывались в присутствии связанного измученного болью бандита.
Тут страдалец невольно вздохнул, стараясь, при этом, перебороть неприятные ощущения, и немного поразмыслив, искренне начал правдивый рассказ:
– Я нахожусь в прямом подчинении у бандита, для всех известного, как «Верзила». Он находится на прямой связи с Павлом Аркадьевичем – выше него, я думаю, в преступном мире нет никого. Самое главное – никто и никогда не видел его лично, так как он всегда появляется перед тобой в черной повязке и таком же костюме, ничем не отличаясь от «ниндзя». Знают только его замогильный загробный голос.
– От которого кровь стынет в жилах, - вставил уточнение Майкл.
– Правильно, - согласился «Малой», - именно так обстоит в самом деле. Продолжая, скажу, что именно по указанию «Самого» (имея в виду Главного Босса) я выставлен за вами вести непрестанное наблюденье. В мои обязанности, кроме этого, входит – один раз делать доклад, обо всех ваших перемещениях и «телодвижениях», но только после десяти часов вечера. О том, что в это время происходит в остальном мире, мне совсем не известно.
– Ну, а эти разодетые «пассажиры»?
– намекая на нападенье японцев, повторил свой ранее заданный вопрос любознательный Мэдсон.
– А эти появились внезапно, - продолжал, повествуя, бандит, - словно бы неоткуда. Снизу они точно не поднимались. Когда я увидел, что «камикадзе» начали вас убивать, я предположил, что такое развитие событий, не было мне предписано моим Боссом, а главное, никак не входило в их планы. На уточнение задачи времени не было, поэтому я решил действовать самостоятельно и оказать вам в отражении нападения посильную помощь, тем более, что один из «Якудзы» совсем не понарошку, стал целиться в меня своими убийственными железными звездами. Поэтому я в него и начал стрелять. Скажу правду, убить его оказалось очень непросто: мне пришлось расстрелять всю обойму, прежде чем он соизволил «скопытиться». Он же, за это время, успел всадить в меня две свои металлические «херни», из-за чего, собственно, вы меня так просто и взяли, ведь я был ранен, а мой пистолет оказался совершенно «пустой». В общем, как-то так все и было. Вряд ли я смогу пояснить нечто больше.