Вам хорошо, прекрасная маркиза?
Шрифт:
– В душ хочу, – пробурчала я. – А он один. И не в моей комнате.
– Конечно-конечно, – нахмурился он, помогая мне добраться до ванной комнаты.
– Вы… ты что-то хотел сказать?
– Да. Катя, я не хочу посвящать тебя в наши семейные разборки. Постарайся сделать все, от тебя зависящее, о чем мы с тобой договорились, и больше не спрашивай меня о Фаине.
– Хорошо, как скажешь.
В ванной комнате я открутила краны и сначала просто хотела немного посидеть, но затем разделась и влезла в воду. Прохладные струи отрезвляли меня, приводили в порядок растрепанные
Честно говоря, мне так обидно было, что Давыдов думал не обо мне. Ну, не совсем обо мне. Хотелось, чтобы совсем! Видно, так только у меня от любви крышу сносит.
Я вышла из душа, замотанная полотенцем, Артур стоял возле окна и курил.
– Все хорошо? – поинтересовался он, глядя на меня с интересом.
«Ничего личного», – пробурчала я под нос. Его интерес связан с тем, сумею ли я отыграть второй акт. Первый чуть ли не с треском провалился. Хотя, как сказать, Заславский, опытный партнер, все взял на себя и вытянул.
– Все просто отлично!
Глава 4
А в остальном, прекрасная маркиза,
Все хорошо, все хорошо!
На следующее утро страшно болела голова. Буквально раскалывалась на две половинки, и хотелось обвязать ее полотенцем, чтоб не случилось непоправимого. Хотя Давыдов наверняка о моей скоропостижной кончине не пожалел бы. Сегодня он снова выглядел безупречно: гладковыбритый, напарфюменный, отутюженный… Хотела добавить – сверкающий белозубой улыбкой, но не могу. Нет, с зубами у него все было в порядке. Скорее всего, по темным переулкам Давыдов не ходил, за беспомощных девушек там не заступался. Только вот он не улыбался. Сидел за столиком, смотрел в свой планшетник и не обращал на меня никакого внимания.
А я ведь постаралась привести себя в порядок, перед тем как появиться перед людьми. С больной головой это был настоящий подвиг. И блузка на мне была легкомысленная…
– Здрасьте! – сказала я достаточно громко, но в мою сторону повернулся только Заславский.
– Ну что, красавица, поехали кататься?! – пропел мне Иван Сергеевич.
– Куда?! – испугалась я. – Представление разве окончено?
– Кончен бал, погасли свечи, – вздохнул тот и рассмеялся. – Катерина, ты божественно выглядишь!
Как же я ему была благодарна! Только после этого на меня посмотрел Артур.
– Дайте, я вас расцелую! – прокричала я и бросилась на шею изумленному Заславскому.
Подбежала к нему и чмокнула в щеку. В самом деле, дочь я ему или не дочь?! Должна же я как-то проявлять родственные чувства.
При этом скосила глаза на Артура. Он поморщился. У-у-у, это хороший знак!
– К чему скорбеть от глупого сюрприза, – пропел Заславский излюбленную песенку, глядя на недовольного Давыдова. – Ведь это, право, ерунда…
– И не ерунда я вовсе, – обиделась я. – А ваша дочь!
– Кстати, – сказал Давыдов,
– Я это и делаю, между прочим, – сказала я и плюхнулась на стул рядом с ним.
Заславский принял позу задумавшегося гения и замолчал, закрыв глаза.
– Сегодня придется позавтракать вместе со всеми на зимней веранде, – сказал Артур, кивая на наш пустой столик. – Через полчаса отправимся…
И он принялся давать необходимые указания, во время которых я смотрела на него, слушала его, но думала о другом. Какими переменчивыми все-таки бывают мужчины. Прямо как северный ветер! То покажется, что он приятно охлаждает, то омерзительно пронизывает до костей. Еще вчера Артур буквально носил меня на руках, а уже сегодня выдвигает требования и напоминает правила игры. Да, все дело в том, что мы с ним играем. И мне в этой шахматной партии уготована роль пешки. Но люди такие странные, поразительно. Никто не догадывается, что любая пешка мечтает стать королевой? Конечно, для этого придется пройти через все поле брани. Но бывают мужчины, ради которых это нужно сделать, честное слово. Есть вероятность того, что при переходе получишь массу тумаков, увечий и прочих неприятностей, но победа того стоит. Несомненно!
– Что, несомненно?
Я очнулась от требовательного звука его голоса.
– Что?
– Это я спрашиваю тебя, Кэт, что?
Вот, еще вчера носил на руках и назвал Катей, а сейчас этот повышенный тон и эта Кэт…
– Несомненно что? – переспросил Давыдов.
Одно у моего мужа, подумала я, точно будет приятное качество – он терпелив. Со мной без терпения никак не обойтись. Иногда меня уносит в облака, и там я могу прогуливаться довольно долго. Хорошо, что мозгов у меня не так много, гулять особенно негде. А представьте умных людей? Какой у них обширный океан сознания. Вот там они постоянно теряются – в себе то есть.
– Несомненно, что в ваших словах есть доля истины, – выкрутилась я.
– Еще бы, – удовлетворенно откинулся на спинку стула Давыдов. – Я все продумал. Должно сработать.
– Зачем?
О, иногда я не к месту любопытна. Впрочем, чего уж, вы и без того знаете, что я любопытна не в меру.
– Это вас не касается, – отчеканил мне Давыдов.
– Если мы, – прищурилась я, говоря с негодованием, – будем продолжать общаться на «вы», ни к чему хорошему это не приведет! Фаина вас сразу раскусит.
– Тебя.
– Меня?! – возмутилась я. – Меня – нет! Во мне погибла великая актриса.
– Тебя, это меня, значит. Спасибо, что напомнила. Кэт. Мы с тобой будем общаться на «ты»…
– А вчера как общались? – схитрила я.
– Прекрасно! Замечательно! – подал голос Заславский, которому надоело сидеть и слушать. – Дуло показался мне отличным парнем. Я бы сыграл с ним «Гамлета»!
– Сыграйте для начала отца этой девушки, – пробурчал Давыдов.
И мы замолчали, понимая, что настроение у нашего работодателя отчего-то именно сегодняшним утром мерзопакостное. Но следует отдать ему должное, он хорошо держался.