Вам хорошо, прекрасная маркиза?
Шрифт:
– Интересно, от кого?
– Катерина, прошу тебя, не лезь в дебри моих личностных отношений с противоположным полом. Я сам в них путаюсь. Ты же знаешь, путеводной звездой мне всегда служила Ванда.
– Где вы встретили мою маму, Заславский?!
– Твоя мама тут совершенно ни при чем.
– Она меня родила!
– Катерина, не тупи. Времени мало. А я должен тебе объяснить азы, остальное расскажет Давыдов на месте представления. Слушай внимательно: ты моя дочь, я маркиз Заславский. Мы оба из благородного дворянского рода, затерянного на просторах
– Что я растеряла?
В туалетной кабинке нестерпимо воняло. Я уже хотела согласиться на все, лишь бы быстрее отсюда выбраться. Но, как говорится, истина дороже.
– Пользоваться ножом и вилкой за столом умеешь?
– А то, – обиделась я. – Не все же стаканами водку пью.
– Больше этого не делай, Катя. Давыдов нас нанял не для куража, а для поддержания имиджа.
– Он что, больной?! Не мог найти профессионалов?!
– Катерина, я в отличие от тебя профессионал. А ты ему просто понравилась. Он сказал, что в тебе есть непосредственная стервозность, граничащая с дебильностью.
– Что во мне есть?!
Нет, повторять дважды было не нужно, я и так все прекрасно слышала. И я обиделась. Заперлась в кабинке и категорически отказалась из нее выходить. Разумеется, я осознавала, что выбрала неприемлемую для истинной леди форму протеста, но другую просто придумать не смогла.
Мишаня, заправивший своего «мерина» топливом, застал Заславского бегающим возле туалетов.
– Катерина, – твердил мой мнимый папаша, – давай, давай! Сделай это, и сразу почувствуешь облегчение!
– Скоро? – поинтересовался амбал.
В это время я пригнулась, спрятавшись под окошечко, из которого смотрела на мир злющими глазами. Я-то думала, что понравилась Давыдову! А он всего лишь нашел мой характер занятным! И это еще очень-очень мягко сказано. С другой стороны… если он в меня сразу не влюбился, то мне будет легче отыграть роль и вернуться с деньгами обратно. В конце концов, я в выигрыше. Нет, ну надо же так сказать о такой творчески окрыленной невинности, как я! Дебильная непосредственность! Ха, я ему скажу, что он сам такой. Кстати, нужно будет подумать над этим на досуге. Интересно, сколько еще ехать до этого поместья? Последнюю фразу я сказала вслух, открывая дверь кабинки, находиться в которой больше не хватало никаких протестных сил.
– Тридцать минут ехать, если тащиться на сотне кэмэ в час, – как-то подозрительно ответил мне Мишаня, разглядывая мой безупречный вид.
– Вот и хорошо, – обрадовалась я свободному времени.
И мы поехали дальше, ловя лобовым стеклом кружившиеся снежинки.
Мы сидели с Заславским, как два настоящих разведчика, попавших в сложную международную обстановку, прямо в самое пекло политических интриг закормленного Запада, глумящегося над доверчивым Востоком. Время от времени Иван Сергеевич говорил двойственные по смыслу фразы, стараясь подготовить меня к очередному сюрпризу. Судя по всему, он сам знал не много, но все же гораздо больше меня.
– Это
Ага, сделала я вывод – меня везут с кем-то знакомиться.
– Свекровь свекрови рознь, – продолжал разглагольствовать Иван Сергеевич. – Иной раз родные матери бывают хуже добрых мачех.
Понятно, едем к свекрови. К моей свекрови?! К кому?!
– Стерпится-слюбится, как говорится…
Как-то не так я представляла свою первую встречу со свекровью. Честно говоря, я ее вообще не представляла, собираясь в один прекрасный момент выйти замуж за круглого сироту. Наслушавшись рассказов подруг о бесчеловечных отношениях между этими двумя антагонистами – свекровью и невесткой, я и в брак-то кидаться не спешила.
И вот как отомстила мне судьба – подкинула фиктивное замужество. И как бы не замужество вовсе, а так, одно название. Во всем этом деле были две приятности: Давыдов и гонорар. Они находились на воображаемой чаше весов, и кто-то из них постоянно перевешивал, нарушая баланс и равновесие сил.
Я решила абстрагироваться от понятий «невестка», «свекровь», «папаня», «муж»…
Нет, последнее время мне нравилось, представлять Давыдова в образе мужа. За это можно было зацепиться утомленному загадками сознанию, чтобы продержаться нужное количество времени…
– А сколько, кстати, мы там пробудем?
– В договоре, который ты подписала, значилась неделя, – прошептал мне на ухо Заславский.
– Вот и славно, – пропела я, – трам-пам-пам!
Неделя – это всего лишь семь дней, которые пролетят незаметно, потому что рядом со мной будет мачо Давыдов. Безусловно, я не собиралась в него влюбляться дальше и больше, мне хватало и того, что я уже к нему чувствовала. Стопором служила фраза про то, чем я конкретно его зацепила. Ага, про стервозность, дебильность и прочие прелести моего характера. Мужчины они такие… мужчины!
– Дочка, – сказал Заславский, когда вдали на холме среди снегов показался громадный дом в стиле псевдорусского терема, – помнишь наш спектакль «Квазиопа»?
Помнила ли я «Квазиопу»?! Еще бы. Для него я сшила первый сценический костюм! Балахон в лохмотьях!
– Так вот у него была жена…
Дальше можно было не продолжать. Жена Квазиопы была глухонемая. Играть ее никто не соглашался, потому Богомольцев сделал ее роль со словами. В процессе общения с мужем и его родственниками она мычала.
– Мы-мы-мы-мы…
Мило, ничего не скажешь, так вот что мне уготовил Давыдов. И во мне еще сильнее стало зреть и шириться зародившееся после встречи с ним чувство протеста.
Я не думала, что он кинется нас встречать с распростертыми объятиями. Но хотя бы мог выйти на резное крыльцо и поднять бровь, чтобы как-то отреагировать на мое появление. Ничего другого, тем более помпезного, я и не ждала. Вместо этого Мишаня выудил мой чемодан из багажника и поставил его на заснеженные ступеньки крыльца.