Вам не перезвонят
Шрифт:
Алексей, однако, решил обсудить вчерашний заезд первым.
– Как откатал? – спросил он Степана, как ни в чем не бывало.
– Пятый, после Гадюки, Жеребца, Акулы и твоей сестренки, – нотки обиды отчетливо звучали в его словах.
– Вот гаденыш, смог третьим приехать … Молодцом, Степка, что могу сказать.
Казначееву так и резала ухо фальшь в его радости за успехи товарища.
– Но что-то не припомню, чтобы я обгонял тебя.
– Да ты, наверно, не заметил меня, я один поворот пропустил и чуть не вылетел.
– Хочешь сказать, ты в последнем круге
Старший смены на этой ничего не ответил. Осознав, что тема поднята необдуманно, он сию минуту переключился на дорожный трафик.
– Вон, смотри, «Опель» на желтый проскочил, сейчас оформим, – после чего скоропостижно взял свисток в рот и показал жезлом в сторону нарушителя.
Степан прекрасно понимал, что Алексей в своей службе действовал по принципу «наказать, нельзя предостеречь». Вопреки Правилам дорожного движения, водители могут проскакивать на «желтый» по трем причинам:
1) Им просто плевать, и они готовы оплатить символическую тысячу рублей;
2) Пролетали на «желтый», так как в ином случае пришлось бы применить экстренное торможение, которое могло спровоцировать аварийную ситуацию и затор на регулируемом переходе;
3) У водителя поджимал тайминг, и каждая секунда, потерянная на стоп-сигнале, может стоить ему как минимум телефонного разноса от начальника или клиента.
Алексею было все равно, какая из этих трех причин обеспечит ему первый протокол на рабочей смене.
«Опель» припарковался на том же «островке», где находились служебные мотоциклы «R 1200RT» Казначеева и Путейко. Степан обратил внимание, что на заднем лобовом стекле «немца» был прилеплен восклицательный знак на желтом фоне. Значит, за рулем меньше двух лет. Как правило, сотрудники мотоподразделений (в случае с экипажем Путейко – мотовзводов) уделяли большее внимание мотоциклистам, однако это не запрещало им проявлять интерес и к автомобилистам. Да и поводов водители мотоциклов давали меньше – обычно Степан останавливал водителей за отсутствие шлема, либо тех, у кого за спиной сидел пассажир. Но во время их дежурства таких попадалось немного. Порой выяснялось, что владелец мотоцикла или скутера оказывался на пассажирском сиденье, а его друг без прав – за рулем. Если пассажиры оказывались школьного возраста, то дела у нарушителей складывались еще хуже – транспортное средство задерживалось, а с помощью ближайших патрулей на машинах Путейко отправлял горе-ездоков в отделение.
Алексей еще не успел дойти до машины нарушителя, как тот начал высовывать из окна свои водительские права.
«Вот ты и попался, дружок», – подумал про себя Степан. Таким жестом водитель отчетливо обозначил, что готов оперативно «решить вопрос» с остановившим его инспектором. Алексей приступил к «маринованию» – пристально рассматривать водительское удостоверение, страховку, свидетельство регистрации ТС, задавать другие уместные и неуместные вопросы – «куда едете», «почему проскочили на желтый», «а вы понимаете, что на дорогу могли вступить пешеходы». К удивлению Степана, коллега даже начал подозревать водителя на предмет алкогольного опьянения.
«Предложи еще в баночку помочиться», – недоумевал от происходящего Степан.
Апогеем проверки стала просьба открыть багажник. По закону, если инспектор хотел просто полюбоваться содержимым багажника, в его действиях не было ничего противоправного, равно как и разглядеть содержимое салона и пассажиров через окна автомобиля. Но если чутье говорило, что с перевозимым грузом что-то не так, и нужно заглянуть в пакет или коробку, то в таком случае служащий обязан привлечь двух понятых из числа гражданских. Причем, искать обязаны были сотрудники патрульной службы, а не водитель. По виду водителя «Опеля» было видно, что игра Алексея приближалась к своей десертной части.
Казалось бы, инспектор действует в рамках своих полномочий. Но оба участника допроса понимали, что этот фарс велся только с одной целью.
Пока Алексей беседовал с водителем «Опеля», Степан обратил внимание на черный «Мерседес» бизнес-класса, пытавшегося пролезть через переходящих на зеленый сигнал светофора пешеходов со стороны Таганской улицы. Ко всему прочему, свой маневр он совершал по встречной полосе, объезжая впередистоящие машины. Для пущего фурора, выскочка на «мерине» буквально вдавливал ладонью в клаксон, дабы людской трафик расступался пошустрее. На лицах пешеходов прослеживалось явное возмущение от такой наглости. При этом никто не решался стукнуть машину или бросить автохаму что-либо вдогонку.
Степан среагировал без промедления и вышел наглецу навстречу. Свисток, жезл, островок.
Проехав пешеходный переход и вернувшись в свой попутный поток, «Мерседес» резко разогнался в сторону инспектора. Где-то за пару метров он свернул перед Степаном, явно огорчившись, что тот не сдрейфил и не отскочил в сторону. После чего остановился слева от патрульных мотоциклов и начал опускать дверное стекло. Степану бросилась в глаза излишняя тонировка окон на передних дверях. Аналогично с лобовой частью – через нее были видны только руки водителя.
Степан встретился глазами с пренебрежительным взглядом нарушителя премиальной иномарки. Бритая голова и орлиный нос идеально вписывались в его образ сотрудника силовых структур. Из салона повеяло мятным ароматом – то ли от подвешенной пахучки, то ли от ментоловой жвачки, которой он демонстративно разжевывал перед инспектором (что, похмелье с утра мучает?). Алексей за это время успел подсесть к водителю «Опеля», дабы оформить первый протокол (а возможно – и постановление) своего «клиента».
– Добрый день, лейтенант Казначеев, Ваши документы, пожалуйста, – несмотря на такую дерзость со стороны водителя «Мерседеса», Степан не отступился от профессиональной вежливости, козырнув водителю во время представления.
Выждав пару секунд сверлящего взгляда, водитель «Мерседеса» выдал хриплым голосом:
– Друг, мне сейчас некогда играться с твоими проверками. Служба зовет.
Лейтенант, аки попугай, повторил свою просьбу. Водитель насупил брови.
– Ксиву покажи, – потребовал грубиян за рулем.