Вампир-самозванец
Шрифт:
Русалка промелькнула почти у самого лица на мгновение замершего вампира, задумавшегося об оставленном наверху напарнике, который сам мог в воде потонуть или бы не выдержал перед приведёнными Нэррисом вампирами.
Острое тонкое лезвие впилось в горло Арсению. Тот закашлялся, кровью и остатками воздухами. Поплыло в воде большое кровавое облако, которое быстро разрасталось.
«Как мне хочется верить… что Нэррис… не такой…»
Арсений медленно опустился на колени, завалился на бок.
«Пусть… хоть этот… чудак… живёт…»
Русалка торжествующе расхохоталась – и от её беззвучного смеха подёрнулась пеленой рябь воды. Пряча всплывающее тело Клода. Всплыл ли тот или не всплыл?..
У распоротого горла Арсения замерцали искры. Голубые. Подводная девушка язвительно улыбнулась. Она не верила, что сил вампиру хватит, чтоб процесс регенерации успел всё заживить. Да и было то у него всего ничего из мгновений. И воздуха, по-видимому, тоже уже не было.
У распоротого горла замерцали и белые искры. Русалка напряглась, отступила назад.
А плоть вампира вдруг затянулась. В одно мгновение. Он открыл глаза.
Она отступила ещё на два шага. Утешая себя, что он и так уже почти мёртв. Даже за счёт забранной у кого-то крови… даже за счёт крови волшебника… даже если забранной добровольно. У него уже не осталось воздуха в лёгких, а, следовательно, он уже был не жилец. Ей только надо было выдержать всего ничего. Первые его шаги. Может, один или три, или даже пять ударов вновь появившегося у него кинжала.
Арсений действительно был уже не жилец: она правильно рассчитала. Лёгкие его уже полностью заполнились водой. Сердце уже остановилось. Ум начинал затуманиваться, а тело – тяжелеть. Ток крови остановился.
Первый удар дался ему с трудом – и подводная женщина с лёгкостью ускользнула. Тогда он рванулся вперёд, отчаянно, уже понимая, что смерть стоит за его спиной… рванулся, рыча, забыв, что это невозможно под водой. Рванулся из последних сил…
«Только бы… дотя… нут… ся…» – мелькнула последняя мысль в темнеющем сознании.
Магическая аура его съёжилась, скукожилась, передавая остатки сил тяжелеющему, становившемуся вялым и громоздким телу.
Она проскользнула возле него, что есть силы толкнула его хвостом, появившимся на месте её ног. Толкнула что есть силы. Ведь даже крыса, загнанная в угол, может укусить, а она об этом знала: русалка вспомнила на несколько мгновений как тогда ещё, когда в её груди билось сердце, она от отчаяния подхватила какую-то тяжёлую малахитовую вазу и что есть силы швырнула в голову молодого барина, подступавшего к ней… с ужасом замерла, вспоминая, как тот упал… как возле его головы растекалась по полу лужа его крови… и тогда только она вспомнила ласковые слова, которые он ей когда-то шептал… и первый его поцелуй… первый его поцелуй был ещё сладкий…
Но она не знала, что у вампира была кровь интуитивного мага, отданная добровольно… точнее, смесь из двух видов магии… двух интуитивных магов – всей крови юной волшебницы и примеси волшебницы чуть повзрослей… двух видов родственной магии…
Сердце Арсения уже не билось. И вода заполнила все его лёгкие. И аура его магическая ослабела. Уже растратила все свои силы. Вот только белые искры из чужой крови, двух видов родственной крови, отчаянно слиплись у него внутри, словно поддерживая друг друга. Так, когда они когда-то не смогли поддержать друг друга…
В руке его вновь появился кинжал, притянутый интуитивной магией. Когда-то его выпили до дна. И почти сразу же вены его и артерии наполнились чужой кровью, кровью, отданной добровольно. Та кровь заполнила всё. Слилась с ним. И потому дар интуитивной магии, не его дар, чужой, отчасти подчинился ему.
Русалка выбила кинжал у него из рук хвостом и хвостом же отправила далеко, так что оружие почти по самую верхушку рукояти впилось в ил и песок.
«Он умрёт. Он же умрёт! – подумала она и нагло улыбнулась. А она возьмёт себе новую игрушку. Его не возьмёт. Ей его лицо не нравится, – А вот этот, человечишко, ничего. Смешной. Побудет скульптурой в моём саду несколько дней. Я как раз размещу вокруг гирлянду из красных морских звёзд. Узор я уже придумала. Подсмотренный на том, затонувшем корабле, на ковре, висящем на стене. Жаль, ковёр уже сгнил. От воды. А узор его, красивый узор, я повторю в моём саду из морских звёзд. И непременно красных. Непременно!» – и она, победно улыбаясь, топнула по дну одной из ног, появившихся вместо хвоста.
И едва успела отдёрнуть другую.
«Откуда он взялся здесь? Как?!» – она напряжённо смотрела на оказавшегося возле неё вампира. Точнее, на то место, где он только что стоял. И…
Вдруг появившийся возле неё вампир вцепился ей в шею.
«Как он переместился?! Как?!»
Руки его ещё крепче сжались на её шее.
Русалка дерзко улыбнулась: смерть не страшна тому, кто уже не числится среди живых. А он этого не понял. Не понял!
«Дурак!» – подумала она и улыбнулась.
Вдруг он выпустил её, сгрёб её роскошную гриву волос в тугую струю. А второй рукой сжал появившейся в ней кинжал.
– Не-е-е-ет! – отчаянно закричала она, перехватывая одной рукой лезвие, а другой пытаясь оттолкнуть его.
Волосы… её волосы… её драгоценность… самое красивое, что есть у русалок. Если не считать колдовских глаз и того, как быстро они умеют увлекать в омуты своих глаз чужие волю и память…
Но лезвие его кинжала уже отсекло прядь её волос… те безжизненно и плавно, в последнем своём танце опустились на ил и дно реки…
Рука молодого вампира цепко держала хвост её волос. На его губах появилась дерзкая улыбка. А она ослабела от потери волос. Ей будто бы вырезали кусок руки. Впрочем, нет, от отрезания части или всей руки она бы боль не почувствовала, но вот её волосы… её колдовские волосы… а их больше не будет: у мёртвых они не росли, так что следовало беречь те, что ещё носили живые… а она так радовалась при жизни, да и потом, что у неё такая красивая коса… такая длинная… такая тугая… такая красивая…
– Не трогай! – взмолилась подводная женщина, – Не трогай мои волосы, умоляю!
Мужчина ухмыльнулся шире, показывая появившиеся клыки: он знал. Знал, что для русалок так ценны их волосы. На её несчастье, он прошёл курс обычаев подводных магических разумных народов. Хорошо прошёл, с отличием.
Задрожав всем телом – в панике вдруг вспомнила ту, старую привычку из жизни – русалка упала перед ним на колени.
– Пощади! – взмолилась, – Не трогай мои волосы. Не трогай их!
Он не мог говорить под водой, но по движению его губ она поняла, что вампир просил вытащить наверх. Их двоих.
– Хорошо, – торопливо закивала она, – Хорошо. Только отпусти.
Мрачно усмехнувшись, Арсений покачал головой: не верил.
«И как он?.. Почему он ещё не умер насовсем?!»
Но его сильная рука крепко сжимала её волосы, дёрнула за них, притягивая её к себе. И пара волосков выдернулась, печально поплыла на его руках. А потом… Потом течение реки их увлекло.
Русалка задрожала. Сознание её помутнело от боли. Она лишилась ещё одного кусочка своей силы. Лишилась насовсем.
Арсений наподдал ей по ногам, заставляя очнуться. Многообещающе натянул её волосы. Он то ещё был полуживой. А вот этот парень…