Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
Шрифт:
— Было бы интересно с ним познакомиться, — ободряюще улыбнулась Катя.
Влад угрюмо посмотрел на нее:
— Удивительно.
— Что именно? — растерялась девушка.
— Ваше желание познакомиться обоюдно! — с горечью заключил молодой человек.
— Не обязательно, — покраснела она, — если ты этого не хочешь. Просто хотела, чтобы ты знал: я не стану пялиться на него и демонстрировать свою осведомленность про его темные делишки.
Влад почему-то засмеялся. Ее так и подмывало спросить, что его развеселило, но в этот момент она
Катя обернулась и увидела застывших на ветках птиц — ворон, галок. Все как прежде — темные безмолвные остроклювые фигуры с блестящими глазами.
Девушка украдкой взглянула на спокойное лицо своего спутника. Кажется, он даже не заметил странного поведения пернатых. Вопрос застрял в горле костью.
Когда они добрались до дороги, где совсем недавно ее чуть не сбила фура, кость исчезла и Катя выпалила:
— Ты заметил, как птицы на нас смотрели?
— Птицы? — В удивлении дрогнули черные брови. Влад повернул к ней голову и мягко заметил: — Помнится, мы уже это обсуждали.
— Да, но ведь странно! Правда?
— Я не очень разбираюсь в птицах.
Она сама не знала, откуда взялось это чувство недоверия, но вдруг поняла — он ее обманывает.
Больше спрашивать о чем-то не хотелось, она молча шагала, глядя себе под ноги, и радость от осознания, что он держит ее за руку, поугасла. Иной раз все происходящее с ней казалось игрой в жмурки, где она вечная «вода» с завязанными глазами. Если в детской игре искать нужно своих подруг, приятелей на определенной площадке, то в новой версии игры, что искать, она не знала и площадку, по которой вслепую нужно идти, ни разу не видела.
У ворот колледжа Влад остановился и взял девушку за другую руку.
— Я встречу тебя, хорошо?
— Конечно. — И вновь все обиды, страхи, мысли куда-то подевались. — Я сегодня закончу рано, в два часа.
— В два, — повторил он и вздохнул. — В два, к сожалению, я не освобожусь…
— Ничего страшного, — стараясь не выдать своего огорчения, улыбнулась она.
— Тогда я приду к тебе на работу, — в ответ улыбнулся он, — можно?
Мимо прошли девушки из группы, некоторые обернулись, а одна отделилась от остальных и подошла к ним.
— О, смотрю, ты уже поправилась! — с нескрываемой неприязнью воскликнула Алиса. — Как это тебя угораздило так вовремя приболеть?
— Я этого не планировала, — ответила Катя, боясь от стыда даже взглянуть на Влада. Теперь он мог полюбоваться, как с ней обращаются. И она очень сомневалась, что после этого у него останется к ней хоть капля уважения.
— Ну конечно, кто бы сомневался, — скривилась одногруппница и повернулась к Владу, смерив его понимающим взглядом. — А ты молодец, — неожиданно похвалила она, — быстро утешилась, кто бы мог подумать!
Катя не знала, что сказать в оправдание, все действительно выглядело так, как это восприняла Алиса.
— А что случилось? — спросил Влад.
Алиса зло рассмеялась.
— Что случилось? Да так, ничего особенного! — Она приятельски похлопала Катю по плечу. — Такое несчастье, Катькин бойфренд попал под машину, а она… она вот заболела, бедняжка, даже проведать своего любимого сходить не смогла! А он-то наивный, как его из реанимации в палату перевели, каждый день глаза открывал и спрашивал: «Катя приходила?» «Катя была?», «А Катя про меня говорила что-нибудь?». — Алиса хмыкнула. — А Катя себе другого нашла, вот как бывает! Конечно, зачем ей калека?! Пока он был здоров, можно и развлечься, можно говорить: «Костя, проводи меня», — а теперь Костя стал не нужен!
Катя ослабила на шее шарф, он вдруг начал ее душить. Взгляд Влада, казалось, вот-вот выжжет у нее на лице клеймо: «Недостойная».
— Кстати, — показала Алиса на часы, — мы опаздываем, ты идешь?
— Сейчас, — выдавила из себя Катя, но Влад высвободился из ее рук и сказал: — Не опаздывай. — Больше он ничего не добавил и зашагал прочь.
Обе девушки проводили его взглядом, а когда он скрылся за домом, Алиса процедила сквозь зубы:
— Я даже не подозревала, какая ты дрянь!
Катя промолчала. За дни, пока болела, о Косте она думала ничтожно мало.
Небольшой зал изобиловал серебром. Рассчитанный на сто мест, не считая четырех маленьких балкончиков и главной ложи, расположенной за синими бархатными диванами, в свете свечей он весь блестел. Белокаменные витые колонны, украшавшие сцену, и бело-синие стены были отделаны орнаментальным рисунком музыкальных инструментов: гитар, арф, флейт, масок людей, животных. В нишах, подсвеченных голубым светом, поблескивали серебряные статуи греческих богов.
Лайонел подпер рукой голову и невидящим взором уставился на мини-сцену, где уже как третий час шел спектакль «Щелкунчик». Именинницы — сестры Кондратьевы, Анастасия и Виктория, — сидели по обе стороны от него в главной ложе, точно сторожевые собаки, чтобы он не сбежал.
Анастасия наклонилась к нему и негромко поведала сто раз уже известную всем историю:
— Нам с сестрой было по восемь, когда в Москве впервые поставили «Щелкунчика».
Лайонел вежливо улыбнулся.
— Как сейчас помню, — обмахиваясь веером, присоединилась к беседе Виктория, — двадцать первого мая матушка одела нас в нарядные платья и…
— Это был наш первый балет, — подхватила Анастасия, и ее тонкие пальчики в белоснежной перчатке накрыли руку Лайонела. — Нам так понравилось, так понравилось!
Молодой человек поймал ревностный взгляд Виктории, брошенный на руку сестры, и покосился на балкон, где с видом оскорбленного достоинства сидела Анжелика со своим пауком в компании парочки высокопоставленных гостей. В главную ложу именинницы ее не пустили, но вольность одной из сестер она не могла не заметить. Кроваво-красные губы превратились в одну линию, спина неестественно выпрямилась, голова чуть наклонилась к пауку, перебиравшему лапами по обнаженному плечу.