Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной
Шрифт:
— Да что ты! — не выдерживает этой идиллии Анхен. — Эх, рановато я душ–то отпустил.
— Не слушай его, — Лоу поворачивает к себе мое лицо и приникает долгим, нежным поцелуем. Я отвечаю. И нас едва не смывает сильнейшей струей воды.
— Ах так, значит, — Лоу отпускает меня, очень плавно и тягуче поднимается на ноги… и стремительной молнией бросается на Анхена, сталкивая его в воду. Они оба идут ко дну и не всплывают, долго. Только мечутся под бурлящей водой неясные тени. Сижу на самом краю, пытаясь разглядеть хоть что–то. Ну, шевелятся. Значит, не потонули. Дурачатся? Дерутся? Кто ж разберет.
Вода
Не выдерживаю. Спрыгиваю в бассейн, вылавливаю брошенный Анхеном душ. И направляю струю прямо в метущиеся под потолком тени. Так их! Они оборачиваются, замирают на миг, а затем стремительно падают на меня. Я пытаюсь отбиваться от них хлещущей из душа водой, но они настойчивы. И вот уже Лоу, поднырнув, хватает меня за руки, Анхен отнимает душ.
— А вот теперь держи ее крепче, Лоурэл, — Анхен что–то задумчиво подкручивает, меняя напор воды. — И сейчас будет моя страшная — страшная мстя.
— Нет! — испуганно пытаюсь вырваться, но Лоу теперь не за меня, он за него! И он держит меня за руки, прижимая спиной к себе, не давая даже прикрыться. А вода омывает мне плечи, спускается на грудь. Анхен медленно водит душем — кругами вокруг одной груди, затем вокруг другой, заставляя почувствовать удары упругих струй каждой клеточкой, вновь и вновь, приближая, удаляя, опуская под воду. Вызывая ощущения от нестерпимых до несказанно приятных.
Я уже не вырываюсь, я обмякла в руках у Лоу, вся отдаваясь ощущениям, соблазняемая, растворяемая этой водой. Лоу уже не держит мне руки, и я закидываю их ему на шею. Водяные струи спускаются ниже… и неожиданно сильно бьют в меня между ног. Взвываю, почти подпрыгивая. Анхен смеется и вновь перемещает свой «массажер» мне на живот. Разворачиваюсь к нему спиной. Упругие струи прокладывают себе дорожку вдоль позвоночника, чертят круги на лопатках, спускаются помассировать ягодицы, не забывают ощутимо пройтись между ними…
А Лоу меня целует. Лоб, брови, глаза, щеки, губы… И снова губы, и опять, и еще… Потом меня разворачивают, и ко мне приникают еще одни губы. А губы Лоу спускаются на грудь… А впрочем, грудей у меня две, и вторую тоже не обходят вниманием губы, а я запускаю пальцы в их волосы, растворяясь в их ласках, забывая обо всем, позволяя себе лишь наслаждаться…
Анхен увозит меня домой замотанную лишь в полотенце, усталую, измученную до черных мошек перед глазами, но не жалеющую более ни о чем. Что было — то было, что случилось — того не отменить. Я все еще жива, я здесь, среди вампиров. С их необоримой жаждой крови и секса. И не так уж все, наверно, и страшно. Можно жить и так.
До вечера Анхен был необычайно заботлив, стараясь не выпускать меня из виду ни на минуту. А вечером увел в свою спальню и уложил рядом с собой.
— Я больше не смогу, — только пискнула слабо.
— Больше и не надо. Просто будь со мной, хорошо?
— Ты сам мне разрешил, — сонно бормочу, обнимая его одной рукой.
— Я и сейчас не запрещаю. Просто не сбегай. Я волнуюсь.
Глаза закрываются, нет сил даже кивнуть.
— А ты овампириваешься, — еще слышу сквозь дрему.
— А ты очеловечиваешься — буркаю в ответ и проваливаюсь, наконец, в сон.
Я не знаю, так чудно совпало, что все дела его прям в тот день резко кончились, или он попросту все бросил, но уже на следующее утро он посадил меня в свою новую машину, уже не алую, а насыщенно–малинового цвета, и мы устремились прочь из Илианэсэ. Глава 11. Река
Летим и летим. Куда–то на северо–восток над лесами и реками, многочисленными озерами и огромными болотами. Если когда–то я думала, что, перебравшись через Бездну, попадешь в совершенно иной мир, то теперь понимала, что это так лишь отчасти. Рукотворный мир действительно был иным: их город — это не наш город, их общество совсем не походило на наше. Но вот природа… Природе было решительно все равно, какая это сторона Бездны. Все та же равнина. Все те же леса — преимущественно темнохвойные, лишь слегка разбавленные лиственными. Впрочем, сверху было красиво: светло–зеленая листва словно волнами набегала на темную хвою, образуя замысловатые узоры на этом поднятом высоко над землей зеленом ковре.
Не было только дорог. Когда я летала над Страной Людей, внизу всегда была целая сеть дорог, змеящихся в разных направлениях. Здесь — ни одной. Не было полей. И даже загонов с рабами в обозримом пространстве не наблюдалось.
— Зачем тебе? — фыркнул на мой вопрос Анхен. — Не насмотрелась разве? — Но все же снизошел до ответа, — они южнее, на обратном пути наглядишься.
Я не была уверена, что особо их разглядывать мне захочется и на обратном пути, пока же
все скользила взглядом по бесконечным кронам пусть в деталях изменчивого, но по сути своей неизменного леса, не в силах обернуться и посмотреть на своего спутника.
Эйфория ушла. Уверенность в том, что я смогу и так, по–вампирски, ушла тоже. А вот боль — вполне себе реальная и физическая — бодренько притопала ко мне под утро и уже не оставляла. Болело все. Ныло, саднило. Нет, ничего не осталось, конечно, ни синяков, ни засосов, ни укусов. Но нетренированные мышцы резких перегрузок не простили, и теперь выли во мне все, не давая забыть, но и не помогая осмыслить.
А вчера… Что же там происходит при укусе вампира? Что за безумную анестезию они нам впрыскивают? От которой не только мгновенно пропадает всякая боль и отключается разум, но и все существо охватывает… да, жажда, по другому и не скажешь. Безумная, бесконтрольная жажда чувственных наслаждений.
— Что вы впрыскиваете нам в кровь при укусе? — интересуюсь вслух, так и не найдя в себе силы обернуться.
— Свою жажду.
— Анхен!
— Ну, и капельку слюны, быть может, — пожимает он плечами. — Вот только, Лар, что бы мы ни впрыскивали, мы мгновенно высасываем это обратно. Так что ты ищешь не там. Никакой материальной субстанцией это быть не может.
— Но что же тогда?
— Магия, Ларка, магия. Наша жажда столь сильна, что при соприкосновении нашей слюны с человеческой кровью идет мгновенная магическая реакция, и ты начинаешь ощущать мою жажду как свою, только с обратным знаком: то, что я хочу взять, ты жаждешь отдать.