Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной
Шрифт:
– Мое слово.
– Маловато, ты не находишь? Мой ответ – нет. Что теперь, будешь пытать, пока не соглашусь?
– Да светоч меня упаси. Я бы хотел, чтобы ты подписала. Я буду рад, если ты передумаешь. На этом все. Настаивать я не стану. Расслабься, не надо так дрожать. Нет у меня на тебя никаких коварных планов.
– Если это все, я пойду?
– Посиди. Это все, что касается ответа на твой вопрос по поводу контракта на жизнь. А я собирался с тобой говорить совсем не об этом.
– Может быть, в другой раз? У меня практика сейчас идет.
– Так сиди и практикуйся. Общаться со мной без резких перепадов настроения.
– Конечно, зачем убивать, интересней над живой издеваться…
– Да не издеваюсь я над тобой! И прежде не было, и в будущем не собирался! Что ты себе ерунды-то напридумывала? Помочь я тебе хочу, неужели так сложно в это поверить?
– После всего, что было? Представь себе, сложно. Тебя это удивляет?
– Да, удивляет, и весьма. Меня вообще удивляет в тебе способность все переворачивать с ног на голову. Послушай меня, пожалуйста. Я тебе простую вещь сейчас скажу, попробуй ее услышать.
– Ну?
– Перестань переживать свои отношения со мной. Какие б они ни были – пошли их в бездну и разгляди уже, наконец, людей вокруг себя. Не самые плохие люди тебя окружают, между прочим. Научись их любить. Начни уже интересоваться их делами, их чувствами, их интересами. Сама займись чем-нибудь для души, найди себе хобби, в конце концов… И переспи ты уже с Петькой, дракос тебя раздери!
– Че-го? – уже с самого начала его тирады челюсть у меня все сильнее тянуло вниз, а уж от последней его фразы я и вовсе выпала в глубокий нерастворимый осадок.
– Да вот то самое, что я всегда тебе говорил: тесное общение с вампирами плохо сказывается на человеческой психике. Даже если не брать в расчет наше подавляющее ментальное воздействие. Мы просто ярче. Любой из нас. Уже даже тем фактом, что принадлежим к более древнему, более могучему народу, что живем в разы дольше любого из вас. Поэтому, начиная общаться с вампиром – регулярно общаться, а наше с тобой общение вполне попадает в эту категорию – человек постепенно выпадает из мира людей. Нет, он живет вроде все там же и все так же, – но ему не интересно. Он словно отстраняется от жизни, все его мысли – о вампире, о вампирах, он уходит в мир снов и фантазий, и чем дальше – тем необратимей. И, несмотря на всю твою невосприимчивость к ментальному воздействию, сейчас это происходит с тобой.
– Нет! Это не правда, с чего ты взял? Я вовсе не думаю о тебе постоянно, можешь не надеяться! Просто ты обидел меня, оскорбил, такое трудно забыть, даже будь ты человеком, это не имеет никакого отношения…
– Пе-ре-стань, – он говорил спокойно и чуть устало, словно с упрямым ребенком, не желающим признать очевидное. – Разница сейчас какая, человек я или вампир, думаешь ты обо мне с любовью или из-за оскорбленного самолюбия? Я вижу результат. И он очень схож с тем, что бывает с людьми, не обладающими твоими способностями. Что происходит конкретно в твоей голове, как конкретно на тебя это все влияет, и какие отличия твоей ситуации от стандартной – я не знаю, у меня нет достаточного количества фактов и возможности их анализировать. Да и желания, если честно.
– А как же твоя диссертация? – не могла не поддеть я.
– Разберемся с диссертацией. Сначала с тобой, а потом и до остальных вопросов руки дойдут. Что касается тебя. Вполне готов с тобой согласиться: ты думаешь обо мне не более, чем о человеке, если бы этот человек сделал для тебя то же, что и я. Но эффект выходит ровно тот же самый, так что послушай моего совета. Поверь, вампиры этой проблемой занимались, ведь для нас это и в самом деле проблема. Если живешь среди людей – всегда бывают те, кто дорог, те, кому ты ни за что не захочешь причинять непоправимый вред. Да, вампиры в Стране Людей убивают, и ты это знаешь, и я этого никогда не скрывал. И я убиваю – без повода, вот просто так, под настроение. Но я никогда и никого не тронул в университете. Или в больнице, где я работаю. Или на улице, где я живу.
– Ну конечно, а как же Алла? – в больнице он не убивает.
– Вот далась тебе эта Алла! Алла – это вынужденная мера, а я сейчас говорю об убийстве без повода, об охоте, о жажде. Мы вампиры, мы можем притворяться кем угодно, но нам себя не одолеть. Так вот, любой вампир убьет случайного встречного, незнакомца. А тех, кто ему дорог, он будет стремиться защищать. В том числе, от себя самого. И потому давно уже выяснили, что самой лучшей защитой от стремления человека, увлеченного вампиром, уйти в мир теней являются сильные эмоциональные привязанности на человеческом плане. Дружба, любовь, страсть, интерес, увлечение – чем больше, разнообразнее, сильнее, тем лучше. Надо раскидывать крючки и цепляться, якорить себя, заставлять, если не выходит само. У людей очень слабая психика. Летит от малейшего сквозняка. Так что кончай хандрить и займись уже самовосстановлением. Неужели ты любишь меня больше, чем себя?
– Я тебя НЕ люблю!
– Вот и займись… делом. Заканчивай ходить по коридорам, как лунатик.
– Спасибо за ценный совет, светлейший куратор. Всенепременно им воспользуюсь. Теперь я могу идти?
– Иди, – отозвался он столь легко и равнодушно, что мне стало жаль уходить еще прежде, чем я дошла до двери. Впрочем, это не значит, что я остановилась.
Но его рука легла на дверь в тот же миг, что я потянула за ручку. Я изумленно обернулась. И тут же оказалась прижатой спиною к двери. Его руки крепко держали меня за плечи, а его темные очи цвета земных недр были так близко… Слишком близко. Как и губы.
Я не хотела, нет, я пыталась отстраниться, но я была щепкой, а он – лавиной, и его губы сметали все мои «нет» грубо, властно, требовательно. Я плавилась, я тонула, я погибала, а он целовал, целовал, целовал.
– Зачем ты… не надо… пусти…пожалуйста, – сбивчиво шептала я, пока его губы скользили поцелуями по моему беззащитному горлу, а руки сжимали мое тело, не позволяя отстраниться, сбежать, вырваться.
– Зачем ты не отдалась своему Петьке, глупая ты девчонка, – внезапно выдохнул он мне прямо в ухо, – зачем ты меня мучаешь?
– Я не… ты сам….
– сбивчиво шепчу в ответ, пытаясь собраться с мыслями. – И вообще, может я уже давным-давно ему отдалась, тебе откуда знать? – пытаюсь оттолкнуть его, но ничего не выходит.
– Смеешься? Девственная кровь – это не то, что можно не почуять или перепутать. И твоя еще не пролита.
– Да тебе-то что за дело? Пусти меня! – я отчаянно пытаюсь вырваться, но его руки бесстыдно скользят по моему телу, прожигая даже через одежду.
– Это хороший якорь, Лариса, поставь его, – бездна, ну как можно столь сладострастно лапать и при этом уговаривать отдаться другому? – Или я возьму все себе.